Выставка

Повернул Владица Перц резко, попутно нажимая когтями все кнопки в окрестностях руля. На приборной доске лампочки вспыхивали все подряд. Во время капиталки, естественно, все предохранители заменили новыми, китайскими. Дворники скрипели по сухому стеклу до ближайшего поворота в другую сторону.

И тут словно кто-то пощекотал мое ухо и шепнул, чтобы я опять глянул в правый верхний угол лобового стекла. А что, если сосед Владица начнет сигналить? Пустая дорога перед нами служила хоть какой-то гарантией того, что этого не случится, и я посмотрел. Главную проекцию, отображающую в высоком разрешении соседа Раджу, сопроводила вступительная синкопа: он обратился ко мне с лобового стекла модулированным в консалтинговой манере голосом. Он отвечал за клиентов вроде меня, клиентов, не готовых к последней поездке. Поскольку дело было особое и срочное, а мы двое, к тому же, вовсе не иностранцы, то Раджа предложил, поскольку другой такой возможности не будет, не терять время на презентацию каталожных и внекаталожных предложений широкого диапазона образов, сопровождаемых светящимися эффектами и превосходящими друг друга красотой и содержанием, образов, согласованных с моментом подверженности клиентов поездке в незнаемое, после чего клиенту оставалось только дважды взвесить (возможность рекламации не предусмотрена) и определиться, какой именно образ сопроводит его с этого света (одновременно предусматривается и образ того, неизвестного, куда он отправляется), и тогда мы сразу перейдем к предложению дня, а то в противном случае меня сопроводил бы образ в мягких тонах с желтыми звездочками, который уже стал угрожать мне, не говоря уж об экстатических, скривившихся тубах виновного шофера, несмотря на то, что он находился в руках высшей силы, или о лице, которое смотрело на меня с зеркальца заднего вида, более напоминавшее портрет со стенда «разыскивается преступник».

Предложением дня было резервирование самого лучшего райского уголка. Я советую.

Но как только началась эта демонстрация на лобовом стекле, Владица Перц так шмыгнул носом, словно его нос был высоким специалистом по вынюхиванию свободных мест на кладбищенской парковке. Установив, что свободных мест нет, он вынюхал местечко между двумя могильными крестами, и губы его (служившие индикатором счастья) растянулись в улыбке. Мало того – он нажал на клаксон!

Бибиканье соседа Владицы так отвлекло меня, что картинка на лобовом стекле моментально исчезла, и тут же врубилась сигнализация: в течение неопределенного времени я оказался лишенным всяческих забот. Вы могли припарковать меня где угодно, и после лунапарковых каруселей провести по туннелям любви и комнатам смеха, и по пещере ужасов, и я при этом глазом бы не моргнул.

При возвращении с кладбища домой Владица Перц опять нажал на клаксон – от радости по случаю только что исполнившегося его давнего желания произнести надгробную речь. И у него не оставалось никакой другой возможности вернуть своего спутника из тоннеля любви, комнаты смеха и пещеры ужасов и усадить его за два сдвинутых поминальных стола (между собой и Раджей), кроме как подвергнуть спутника экстремальной электроимпульсной терапии (при помощи электричества освежить его память, вернуть из глубин на поверхность). И у него получилось!

Поминальная речь соседа Владицы

И вот наш подъезд за последние два с половиной месяца принес на алтарь четвертую жертву. Бабкин портрет с веером и миской с орехами на узнаваемом втором плане (поначалу сосед Владица обращался именно к нему, потому что урна с бабкиным пеплом уже находилась в полагающемся ей месте) установили на стуле во главе двух сдвинутых со вкусом сервированных столов: столовые приборы, льняные салфетки, мелкие и глубокие тарелки, которые перед портретом бабки перевернули вверх дном. Хотя, не особо преувеличивая, я могу сказать, что могли бы и пятую – да, да, и пятую жертву.