Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов

Надо отдать должное «Самолету президента» в том отношении, что, хотя он и прибегает к простейшим стереотипам при создании образа главного злодея, он все же не красит той же кистью правительство Петрова. Так, высказанное в начале фильма предположение о том, что Москва могла помочь террористам добраться до самолета, вскоре отбрасывается, поскольку Петров доказывает, что является верным союзником: он сотрудничает с вице-президентом в деле спасения Маршалла и берет на себя риск освободить Радека по просьбе американского президента (делается это под принуждением, так как Коршунов угрожает убить Элис). Пока Маршалл считается погибшим, Петров говорит, что «пятьдесят [американских] жизней [пассажиров самолета] – ничто в великом деле» защиты миллионов казахов и русских от Радека; но позже он быстро удовлетворяет личную просьбу Маршалла. И при этом его реальная дружба с Маршаллом не является измышлением Голливуда, принимая во внимание такую же близость, сложившуюся между Горбачевым и Бушем в начале 1990-х. В 1991 году Буш даже предупредил Горбачева о заговоре, получив в ответ благодарность от российского лидера за дружеское участие [Oberdorfer 1991, 1998: 453]. Более мягкая версия подобного взаимопонимания возникла между Бушем-младшим и В. В. Путиным, чье культивирование того же самого стиля президента-мачо и самоидентификация с ним (спорт, жесткие высказывания, отказ от эмоций) наводят на мысль о единообразии мужской и политической идентичности во всем мире[220]. Помимо Петрова, который так и остается позитивной, но невнятной фигурой, в фильме также присутствуют два «плохих парня» из Америки: Гиббс, агент-предатель из ЦРУ, напоминающий членов коррумпированной секретной службы в «Деле фирмы», и Уолтер Дин, министр обороны, постоянно оказывающий давление на вице-президента, в конечном счете добиваясь петиции об отставке Маршалла. Дин даже уравновешивает прагматизм Петрова аналогичным комментарием: «Мне неприятно говорить это, но пятьдесят человек – это небольшая цена за то, чтобы остановить это [освобождение Радека и ядерную угрозу]».

Готовясь выкинуть Коршунова с «борта номер один», Маршалл требует: «Пошел вон с моего самолета!»

Помимо диегезиса, одно любопытное решение в кастинге связывает хорошего Петрова с плохим Радеком, а также их обоих со злодеем Коршуновым: ни одного из них не играет русский актер. Вместо этого, несмотря на аутентичную московскую обстановку вначале и актеров соответствующих национальностей на второстепенных ролях, американский характерный актер Алан Мур играет Петрова, тогда как соотечественник режиссера и его давний напарник немец Юрген Прохнов играет Радека. Присутствие Олдмана напоминает о традиции времен холодной войны, когда советских и нацистских злодеев изображали англичане, хотя скорее всего, объясняется финансовыми соображениями – необходимостью сбалансировать кассовые сборы, полученные благодаря Форду – что едва ли способен был обеспечить русский актер. Но другие кастинговые решения указывают на отсутствие у создателей фильма стремления к аутентичной репрезентации иностранцев независимо от денег. Более того, в этом контексте российский критик Елена Телингатер, выступившая против показа российского президента «таким карикатурным, что даже в американской прессе высказывались снисходительные упреки», также выразила разочарование тем, что режиссер Вольфганг Петерсен – такой же немец, как и Прохнов, который «наверняка был взращен на американских военных фильмах, где немцы постоянно фигурировали в качестве злодеев», – оказался недостаточно проницательным, чтобы переработать оскорбительные стереотипы, которые никак не подходили к показываемой в фильме реабилитированной России [Телингатер 1997: 4].

В конечном итоге мягкотелая Россия Петрова, связанная с ренегатами – этими регрессивными коммунистами / фашистами в обличии террористов, – выглядит как второсортная держава, в лучшем случае последователь; напротив, несмотря на свою консервативную концепцию семьи, спорта и церкви, Америка проявляет прогрессивность на разных фронтах, поскольку, как и многие фильмы 1990-х годов, реанимирующие советские пугала, «Самолет президента» наделяет свою экранную Америку расовой и гендерной интеграцией в качестве маркеров культурного превосходства. Следовательно, командир в Пентагоне с его верой в Маршалла является афроамериканцем, точно так же, как и находчивая помощница, инициирующая передачу важного факса с самолета. Этой второстепенной героине в сценарии дается реплика, которая одновременно перекликается и с историей иранских заложников при Картере, и со спасением Джоном Рэмбо военнопленных / пропавших без вести в фильме «Рэмбо: Первая кровь 2»[221], и с поддержкой демократичными афроамериканцами Клинтона: «Я так горжусь тем, господин президент, что вы остались с нами. Спасибо».