Вздор

– Не клевещите на себя, Вайолет, – сказал Майкл серьезно, – вы не глупы, и отлично это знаете. И я знаю. Я удивляюсь вашим способностям.

– Вы шутите. Но и во мне есть серьезная сторона, м-р Уэбб. Я интересуюсь массой вещей, о которых никто не подозревает.

– Не сомневаюсь… Я вижу, что вы читаете Канта. Это действительно очень серьезное дело. Изящно склонив головку на бок, она заглянула в первые страницы «Критики».

– Я убеждена, что буду просто обожать эту книгу! Такие писатели заставляют нас думать. Но, по-видимому, это довольно-таки трудно.

Она закрыла книгу и с внезапным вдохновением взглянула на Майкла.

– Пожалуйста, расскажите мне о Канте. Расскажите про его философию. Конечно, я кое-что знаю о нем, только очень мало. Но я так интересуюсь всем этим, и мне страшно бы хотелось послушать, что вы о нем скажете.

– Э-э, это довольно сложная тема, – с сомнением сказал Майкл.

– Пожалуйста, расскажите хоть немного. Не будьте со мной таким молчаливым.

– Хорошо. Кант был старый чудак, скончавшийся приблизительно тогда, когда родилась ваша пра-пра-прабабушка. Он был немец, профессор. Эта книга – его величайшее произведение – чистая метафизика, как вам известно; но он был также крупным ученым. Он создал теорию туманностей.

– Ах, мы проходили это в школе, – оживленно прервала его мисс Флеминг. – Это о происхождении мира, не правда ли?

– Да, это о происхождении мира и прочее. Я обращаю внимание на этот пункт, потому что это открытие обычно приписывают Лапласу. Но исторически установлено, что Кант на сорок лет предвосхитил идею Лапласа. Он много работал в этом направлении. Механическая теория вселенной! Он был настоящий ньютонианец, чего не следует упускать из виду, оценивая его философию. Между прочим, он доказал, что замедляющее действие приливов удлиняет дни и…

– Я это тоже заметила, – сказала девушка, они стали гораздо длиннее, чем были раньше.

– Нет, Вайолет. Я сомневаюсь, чтоб вы это могли заметить. Он доказал, что они удлиняются приблизительно на одну секунду в тысячелетие. У нас введена экономия света, поэтому, вероятно, вам кажется, что дни стали длиннее.

– Может быть, – усомнилась она в свою очередь. Так это Кант придумал экономию света?

– Нет, это придумал не он… Его громкая репутация создана его метафизикой. Стройным логическим процессом он установил четыре ряда противоречий, так называемых антиномий. Он брал проблемы пространства и времени, проблему создания мира и т. д. и в каждом случае приходил к совершенно противоположным, но одинаково логичным умозаключениям. Например, одним логическим построением он доказывал, что время не имеет ни начала, ни конца, а потом другим, столь же убедительным, что оно имеет и начало и конец. Таким образом, его философия совершает самоубийство, и ценность книги, которая находится в ваших руках – поскольку она является вкладом в человеческое знание, – может быть представлена нулем. Но с точки зрения философского метода, она чрезвычайно важна. Мы имеем здесь дело с ограниченностью мысли, с неспособностью человеческого ума охватить представления, включающие полноту феномена.

– Как хорошо вы знаете, о чем говорите, горячо заявила мисс Флеминг. – Вы как будто гладите языком спину каждого слова, как гладят кошку по спине. Это прелестно! Как будто вы хотите сказать: иди, словечко, и будь умницей. Она взглянула на Майкла и медленно опустила глаза.

Майкл несколько секунд молча смотрел на нее.

– Как кошку по спине, вы говорите?

– Да, именно так, – засмеялась она. – Я бы хотела этому научиться.

Она съехала в кресле, и ее короткая юбочка поднялась кверху дюймов на шесть. Майкл смотрел на ее округлые, обтянутые шелком колени и смущался. Раздражающее чувство гнало из головы философию.

«Ах, черт!» – выругался он про себя. Он не один произнес подобный монолог. Неуклюжий пожилой библиотекарь в своем углу, перебирая свои книги, также твердил про себя: «Черт возьми!»

– Вы бы лучше поправили юбку, Вайолет, – мягко предложил ей Майкл, – она выше колен. Она быстро одернула платье, удивленная и сконфуженная.

– Юбки теперь такие короткие, – пробормотала она. Расскажите же еще что-нибудь о Канте. – Но у вас есть книга, – сказал Майкл. Там все сказано лучше, чем я могу передать. Я думаю, что методы философского исследования вам знакомы, прибавил он с улыбкой.

– Я… я знаю… – запнулась она. Я читала Хавлок Эллис.

– Тогда вам эта книга ни к чему, резко сказал он. – Можете ее тут же вернуть на место.

– Почему? – спросила она.

– Вы знаете больше, чем знал Эммануил Кант. Он ненавидел любовь и влюбленных и презирал женщин.

– Какой ужасный человек, – воскликнула мисс Флеминг.

– Нет, в самом деле. Кант вам ни к чему.

– Мне бы хотелось как-нибудь поговорить с вами о Хавлок Эллис, – сказала она с легким смущением, внимательно открывая и закрывая заглавные листы бессмертной книги Канта. Вы знаете так много, и при вашей учености, я уверена, вы могли бы научить… научить меня…

– Вы бы хотели, чтобы я вас учил? – тихо спросил Майкл, положив бессознательно свою руку на ее.

Она ничего не сказала, только опустила глаза и молча кивнула.