Взгляд Драматурга

Прошло три с половиной месяца с тех пор, как я переехала в Никта-Эреб. Две недели назад коллеги поздравили меня с успешным прохождением испытательного срока и напоили в «Золотой лани» до зеленых фей.

Служба шла. Какие-то преступления раскрывались, какие-то оставались «глухарями». Часто прилетала сверхурочная работа. Винсент мог сорвать меня в любой день недели, в любое время дня или ночи и потащить на место преступления. Иногда времени на отдых совсем не оставалось. Приходилось тяжелее, чем в Нотти. К тому же я уставала от холода.

По пятницам старший инспектор со словами «Олек, не отбивайся от коллектива» ультимативно затаскивал меня в «Золотую лань» вместе с коллегами. Его настойчивость раздражала, но у барных посиделок было одно неоспоримое достоинство. Я цедила алкоголь не в одиночестве, закрывшись в своих апартаментах на верхнем этаже комплекса Контроля, где компанию составляли лишь аудиокниги и далекие гудки исчезавших в океане паромов.

У коннов тяжелая работа. Нужно снимать стресс, чтобы не выгореть.

Я думаю, наша карьера заканчивается в тот момент, когда мы перестаем сопереживать жертвам и начинаем механистически ловить преступников.

Последние дни выдались чудовищно напряженными. С тринадцатого по пятнадцатое декабря отмечалась Годовщина подписания Утреннего договора, завершившего Ночные войны. Сколько лет прошло! Лидеры человеческого и вирдовского сообществ целых трое суток обсуждали перемирие, а истощенная гражданской войной страна замерла в нервном ожидании.

Пятнадцатого декабря объявили итоги. Мы согласились с ролью зачинщиков. Был учрежден Контроль, и наша вольная жизнь закончилась. Зато мы не оказались в резервациях и на определенных условиях остались частью общества.

Финал хуже, чем нам хотелось, но лучше, чем вышло бы в действительности.

Мы проигрывали. Нас давили числом. Вирдов с шестой-седьмой и выше ступенями дара не так много, как кажется, — снайперов в армии куда больше.

Слава Ночи, война прекратилась раньше, чем нас выкосили.

В честь Утреннего договора ежегодно украшали города, проводили парады, устраивали шумные торжества и ярмарки. По рекам пускали венки и свечи в память о погибших, а по ночам в небесах вспыхивали грандиозные фейерверки.

Контроль в Годовщину просто зашивался.

Потому что параллельно парадам проходили массовые демонстрации вирдов. Сородичи требовали ослабить наблюдение Контроля, сократить медицинские проверки, внести послабляющие поправки в закон об ограничивающих амулетах. Далеко не все соблюдали правила и оставались в мирных рамках.

В этом году, по словам коллег, сородичи как с цепи сорвались.

— Вы и в офисе станете за них заступаться? — Винсент громыхнул дверью «керрано». Дэниел и Норман одновременно заскочили в салон, заняв заднее сидение.

Я быстро пристегнулась, и старший инспектор рванул с места.

— Да. Когда будете перегибать палку.

— Перегибать?! Знай они, что вы в Контроле добровольно, первой бы огребли булыжником в висок!

— Мы должны соблюдать права вирдов, — ровно ответила я.

— А они это ценят? — выплюнул Винсент.

— Тара, — сказал Норман, — эти демонстрации…

— Во всех крупных городах, — я встретилась с ним глазами в зеркале заднего вида. — Вирды выражают свое мнение. Они имеют право это делать.

— Даже под соусом погромов? — насмешливо поинтересовался Дэниел.

— В рамках закона, конечно, — я вздохнула. — Большинство демонстрантов — студенты. Поставь себя на их место. Каждый год они обязаны являться на медосмотр. Каждые полгода они оббивают пороги Контроля, сдавая отчеты о своей деятельности. Каждый месяц какой-нибудь кретин инспектирует их учебу. Любой шаг — под наблюдением! Вспомни, как учился. Им ведь хочется просто гулять с друзьями и отрываться на вечеринках….

— Олек, вы сами-то ходили на вечеринки? — перебил Винсент. — Спросите своего дружка Бейна, что и обычная студентота вытворяет. А уж одаренная… Сводочки — закачаетесь!

— Я читаю газеты, — меня внутренне покоробило от его нападок. — А вот вы, старший инспектор, видимо, не представляете, как эффективно дух противоречия побуждает идти против системы.

— Тогда мне нужно радоваться, что вашему беличьему хвосту она нравится, м?

— Кто-то должен держать вас за руку.

Винсент лихо повернул за угол. Я чудом не врезалась головой в лобовое стекло и не меньшим чудом промолчала. «Керрано» притормозил перед спуском на подземную парковку головного офиса Контроля и проехал внутрь за патрульной машиной. Винсент приоткрыл окно, махнув охраннику удостоверением.

«Керрано» встал на парковочное место, мотор затих. Мы выбрались из машины.

— В вашем случае — держать зубами, — философски произнес старший инспектор. — Умоляю, Олек, не откусите мне из служебного рвения что-нибудь… важное.

Дэниел гыгыкнул. Норман благородно промолчал.

Я выразительно закатила глаза и убрала руки в карманы пальто. Раунд выиграл Винсент.

Лифт встретил нас теплыми волнами кондиционера. Дэниел нажал кнопку девятнадцатого этажа, и кабина поползла вверх, пару раз остановившись. По дороге зашли и вышли несколько мрачных коллег. Годовщина не пощадила никого.