Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

Дабы продемонстрировать проблему, я проделал простое упражнение: попросил от эконометристов «Тройки» смоделировать влияние повышения ставки НДС с 23 до 223 % на доходы государства. Все мы знаем, что произойдет на самом деле после такого абсурдного повышения налогов: продажи рухнут заодно с доходами бюджета. Но модель «Тройки» показала – что бы вы думали? – значительное увеличение доходов государства! Как обычно и бывает, «мусорные» гипотезы порождают «мусорные» же прогнозы. Тем не менее, как и в «Ощущении Армагеддона», потери казались вполне реальными: бедные пенсионеры еще больше бы обнищали, предприятия повалились бы в пропасть, а вся социальная экономика оказалась бы на краю гибели.

Чтобы противостоять моделям «Тройки», мне срочно требовались собственные модели, научно обоснованные и подлинно гуманные. Как правило, такие модели исходят от совета экономических консультантов, однако Хулиаракису попросту недоставало опыта, не говоря уже о политической воле. Его как будто вполне удовлетворяли модели «Тройки» и прогнозы, игравшие на руку Визеру и Костелло. А поскольку он теперь мог рассчитывать на полную поддержку Максимоса, спорить с ним не имело никакого смысла. Вместо того я попросил мою команду под руководством Елены Панарити разработать приличную модель с нуля.

Без ресурсов совета экономических консультантов, где числились семь десятков сотрудников, и даже без полноценного офиса для работы эта крошечная команда потрудилась на славу: вместе мы строили эконометрику, выводили честные критерии оценки реакции рынков на колебания цен и налогов и верифицировали математический аппарат. Две недели спустя даже технические специалисты «Тройки» в Афинах признали, что наша модель лучше собственной. Беда заключалась в том, что это было не сугубо академическое состязание, где побеждает самая точная модель; это была война моделей, в которой побеждал сильнейший. Мои слова хорошо иллюстрирует эпизод с участием Поула Томсена из МВФ.

Как-то вечером в Брюсселе Томсен в очередной раз обрушился на нашу систему НДС и призвал ее упростить.

– Просто смешно считать НДС по шести ставкам! – воскликнул он. – Тем самым система становится уязвимой для мошенников^[302].

В ответ я напомнил, что реальная проблема с НДС в Греции состоит не в сложности системы сбора налогов, а в том, что ставка в 23 % слишком высока для экономики на спаде, особенно с учетом того, что общество погрязло в нищете, и миллионам людей попросту нечем платить налоги. Нам нужно предложить греческому народу новый социальный договор: правительство понижает налоговые ставки, а люди взамен начинают платить налог, хотя бы понемногу. Кроме того, прибавил я, следует «оцифровать» транзакции, чтобы предотвратить массовое уклонение от уплаты налогов.

Поул был непреклонен: слишком много ставок – вот ваша проблема, повторял он снова и снова.

– Достаточно будет двух, вот увидите, – настаивал он.

День выдался долгим, я изрядно устал, а потому решил, что называется, взять быка за рога:

– Хорошо, Поул. Давайте так. Я поддержу вашу идею насчет двух ставок НДС по всей стране при условии, что мы определим их в размере 6 и 15 % соответственно, а еще 3 % будем брать с транзакций наличными вместо дебетовых карт. Что скажете?

Томсен воззрился на меня.

– Вы серьезно? – уточнил он, явно довольный моими словами.

– Совершенно серьезно, – ответил я. – По рукам?

Мы обменялись рукопожатием.

В Афинах мне понадобилось много времени и сил, чтобы убедить товарищей Алексиса и кабинет министров одобрить новую политику. Мой главный аргумент заключался в том, что такой шаг откроет перед простыми людьми и бизнесом широкое пространство для маневра, поможет установить новые отношения между населением и правительством, а еще мы впервые получим возможность оценить реакцию МВФ на по-настоящему крупную реформу. Мне в итоге дали зеленый свет, но было ясно, что многие не одобряют эти действия. Хулиаракис расстроился из-за того, что его модель временно «подвинули», и схожие эмоции испытывали все те, для кого само существование моей аналитической команды являлось реальной проблемой.

Восемнадцатого мая предполагалось мое интервью в прямом эфире греческому телевидению. Я заранее попросил у Алексиса разрешения упомянуть о новой политике НДС как о свидетельстве прогресса в переговорах и как о части правительственного плана по сокращению чрезмерного налогообложения. Он согласился, и я дал интервью. На следующий день некоторые СМИ принялись втаптывать в грязь предложение по изменению НДС как «неосуществимое» и как «плод воображения Варуфакиса». Мой пресс-секретарь и Вассилис сообщили, что канцелярия вице-премьера и лично Хулиаракис провели брифинги для журналистов, отвергая объявленную политику. Я сказал им, что меня больше не интересует мнение моих товарищей по партии: «Мы договаривались с Томсеном и с Алексисом, этого достаточно».