Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

Очень быстро два официальных объявления разрушили мои иллюзии: пресс-релиз за подписью Паппаса извещал о назначении Лабиса Тагматархиса директором ERT, а министерство культуры заявило, что человек, исполняющий обязанности директора EMST и назначенный вместо Аны Кафеци правительством Самараса, остается на этом посту на неопределенно долгое время. Мне позвонило поистине бесчисленное множество людей, возмущенных тем, что мы не выполнили обязательства перед тысячами тех, кто шел на баррикады ради спасения ERT, и перед теми, кто по всему миру протестовал против увольнения Аны.

Я сам возмущался, пожалуй, еще сильнее, поскольку знал о том, что оставалось, по всей видимости, секретом для широкой публики. Исполняющей обязанности директора EMST была спутница жизни Лабиса, а Сагиас рассказывал мне о своей многолетней дружбе с Лабисом. Паппас уверенно и неотвратимо сближался с Сагиасом, в том числе назначив Лабиса на ERT, а все министры, включая, разумеется, министра культуры, знали, что он является наперсником премьер-министра. Даже если эти назначения оправдывались заслугами кандидатур перед обществом, мне они казались предвестием грозы: семейственность вползала в наши ряды, а недавние революционеры заигрывали с режимом, который клялись низвергнуть.

Далеко не случайно, думалось мне, что упомянутые назначения совпали по времени с переменой в настроениях «военного кабинета», когда Паппас и Сагиас, очевидно, решили забыть о наших договоренностях. Когда это произошло, большинство в пропорции четыре к двум, поддержавшее первоначальный план битвы с кредиторами (Алексис отдавал пятый голос в поддержку на каждой встрече) превратилось в меньшинство «четыре против двоих», и при этом нас с Евклидом все тверже изолировали и отстраняли от принятия решений. Фальшивая разведка

Паппас и Сагиас не единственные среди моих коллег «дрейфовали» в лагерь «Тройки», о чем свидетельствовали незначительные, казалось бы, перестановки в рядах их подчиненных. Еще в марте Яннис Рубатис, начальник разведывательной службы Греции, обратился ко мне с просьбой прямо в резиденции премьер-министра. Мол, он хотел бы замолвить словечко за человека, который руководил Всегреческой игровой комиссией – регулятором рынка азартных игр. «Этот человек был весьма близок к предыдущему режиму, – признался Рубатис, – но я считаю, что он сумел удержать свою сферу ответственности под контролем, насколько это вообще возможно. Будет ошибкой убирать его только потому, что он не один из нас». Я ничуть не возражал, поскольку и сам охотно поддерживал преемственность, а слов Рубатиса для меня было вполне достаточно, учитывая наши хорошие отношения и немалое уважение, которое я питал к главному разведчику Греции.

Однако в министерстве выяснилось, что моя команда категорически против.

– Если кого и увольнять, то именно этого типа, – так они отозвались о том самом человеке, чьи услуги Рубатис как будто ценил высоко. Изучив послужной список кандидата и оценив ситуацию в целом, я прислушался к мнению своих помощников. Этим решением я спровоцировал начало кампании против меня, затеянной греческой лотерейной корпорацией, которую сравнительно недавно приватизировали, а заодно со мною досталось и тем, кого я назначил членами Всегреческой игровой комиссии^[307]. Быть может, совпадение было случайным, однако одновременно сошла на нет, как бы сама собой, практика брифингов, на которых Рубатис делился со мною полезными сведениями.

Между тем отношение ко мне Паппаса и Сагиаса ухудшалось все заметнее. Когда Алексис 27 апреля согласился принять требования Дейсселблума и уволить Теокаракиса, это оказалось своего рода поворотным пунктом, и недружелюбие начало перерастать в откровенное хамство. Всего за месяц былое товарищество сменилось неприкрытой агрессией. Не сдержавшись, я как-то спросил у Алексиса в кулуарах, следит ли он за происходящим. Алексис любезно сообщил, что да, следит. А когда я поинтересовался, в чем, как он полагает, причина всего этого, он шокировал меня своим ответом.

Ципрас: Сагиас думает, что вы сговорились с Шойбле вытурить нас из еврозоны. Похоже, он убедил в этом Паппаса.

Варуфакис: А вы в это верите, Алексис?

Ципрас: Я – нет, но они твердо уверены.

Варуфакис: Почему? С какой стати? На каком основании? Если я чего и добился до сих пор, так это сорвал все попытки Шойбле устроить «Грексит».

Ципрас: Рубатис предоставляет им доказательства обратного.