За буйки (сборник)

Давайте помиримся и снимем друг перед другом панамы. Можем даже символически выпустить на волю по неопрятной голубке (хотя не уверен, что это добрый поступок: для них, развращенных дармовыми бисквитами, воля хуже клетки во сто раз). Что я имею против «Яда бессмертия»? Абсолютно ничего. Травитесь на здоровье. Вы меня неправильно поняли: я за прогресс в литературе, то есть за то, чтобы в высокой литературе были представлены жанры, которым там делать нечего. Будьте здоровы! Всего доброго! Очень приятно… С нетерпением ждем вашей следующей книги! О чем она будет? Ась? О любви? Уже неплохо. Любовь – необходимый элемент бестселлера, дорогой Лев Сергеевич. Главная тема массовой литературы. Раз любовь – значит, для широкой читательской аудитории. Любовь – это общедоступно. Мы верим, что ваши книги займут достойное место где-нибудь посередине между «Ядом бессмертия» и литературой патриотического направления, наподобие потрясающей книги «Ангелы моей Отчизны» небезызвестного генерал-лейтенанта Майорова.

«С другой стороны, я бы поставил памятник тому читателю, который выбирает «Поцелуй смерти», а не «Ангелы моей Отчизны», роман нашего славного земляка, увешенного лауреатскими значками, будто породистый ротвейлер, и бездарного настолько, что даже потрясающие читатели зажимают нос, обходя его немалые лауреатские тиражи. Или честно выбирать то, что не имеет отношения к литературе, или собственно литературу. А вот «Ангелов», эту низкую пародию на высокий вкус, которую потрясающие литературные судьи наивно, чтобы не сказать коварно, посчитали нашим национальным достоянием, надо действительно обходить стороной».

Ознакомимся с газетой, средством массовой информации, где брутальный писателишко Майоров, автор «Ангелов», дает интервью (в смысле навязывает его из лучших, то есть патриотических, побуждений потрясающей журналистке). В интервью много любопытного, хотя всем давно известного, приевшегося до оскомины. Романист считает своей главной заботой честно вколачивать прописные истины в незрелые мозги читателей, отвлекающихся на «Смерть по высшему разряду», а также заблудших и погрязших в черных страницах «Жертвоприношения». Вещает, казалось бы, бесспорное: «Для того чтобы написать десять романов о любви, не надо любить десять женщин». Подразумевается: любовь к одной женщине может быть настолько безмерна, что описать ее, любовь, не хватит и десяти романов. Весьма высоконравственное заявление, буквально апостольское послание. Молодежь будет обескуражена, тронута и взволнована. Ангелы не скрывая слез, должны зааплодировать генералу, взрывая вековую тишину, литературные судьи – тоже, начальство посерьезнее – заметить. Да и читатели должны откликнуться: ведь это их, родное – типично ханжеский довод и плебейский стиль мышления.

Увы, чтобы написать хотя бы один приличный роман о любви, надо любить не менее десяти женщин. Надо жизнь посвятить любви. Целомудрие, которому аплодируют ангелы, – не для исследователей человеческих душ, не для талантливых писателей. Целомудрие таланта – особого рода: оно заключается в том, чтобы уметь отличить подлинные чувства от не подлинных. Подлинное ханжество от подлинного целомудрия. Да что толковать этому «ангелисту», который в слове литература через раз делает ошибку, а в слове искусство – никогда не ошибется: в первом слоге всегда будет писать две «с». Это на всю жизнь осталось от первой и любимой учительницы.

Здесь Малиновский, далеко уже отошедший от киоска, решил встать на крепкую позицию «ангелиста» и «для порядку», а также объективности ради (издержки демократического образа мыслей, обрушившихся на страну, как цунами), критически отнестись к самому себе. «Во-первых, от тебя, Малиновский, ушла единственная жена из-за всех твоих десяти женщин. И правильно сделала, хотя ты пытался убедить ее в чистоте своих намерений. Смешно. Во-вторых, твой роман о неразделенной любви «Маргинал» продается во сто крат хуже «Ангелов», которые, кстати, скоро будут переизданы государственным издательством благодарного Отечества. В-третьих, твои книги давно надо запретить. Чему ты учишь читателей? А? «Целомудренной следует считать ту женщину, которая развратничает только с одним мужчиной» Цитата из твоего романа. Ну, не гадость? Это же пропаганда разврата!»