За гранью тьмы

— Нет. У всех созданий во Вселенной есть свои сильные и слабые стороны. Пожиратель способен поглощать целые миры. Искатель — находить в бескрайнем космосе связи между мирами и использовать их, а после создавать врата для Пожирателя. Но они не способны в полной мере понимать разумы обитателей этих миров. Максимум, чего они добивались — это поклонения при демонстрации силы. Чужие разумы закрыты для них.

— А для тебя — нет?

— Верно. У тебя есть ещё вопросы прежде, чем мы начнём?

— Начнём? Что начнём?

— Перенос твоего разума сюда.

— Но ведь я уже здесь.

— Не совсем. Сейчас ты удерживаешься в этом моменте лишь с нашей помощью. Вечно мы тебе помогать не будем. Нам нужно заставить твой разум остаться здесь навсегда.

— А я… Я что-то забуду?

— Это возможно, но не обязательно. Однако сам по себе процесс перехода будет для тебя непростым. Боюсь, даже я не могу свести все риски на нет. Есть вероятность повреждения.

— Повреждения мозга?!

— Разума. С мозгом всё будет в порядке.

— Что это значит?

— Ты уже упоминал про память. Также возможно расщепление сознания, нарушение функций внимания, утрата практических навыков, полная или частичная утрата речи, галлюцинации.

— Нихрена себе, — констатировал я. — То есть, я могу просто превратиться в овощ?!

— В теории, да. Но либо так, либо ты умираешь в море.

Выбор, конечно, был не ахти. Мне бы стоило злиться на своего «спасителя», но злобы я не ощущал. Я понимал, что Разум сделал очень много для человечества в целом и для меня в частности. Ведь он мог бы оставить меня умирать там.

— А почему ты не позволил мне просто мне умереть? — озвучил я последнюю мысль.

— Мы знали, что ты это спросишь. Потому, что ты ещё можешь пригодиться человечеству.

— Или тебе.

— Нет. Мы тебя беспокоить не будем. Живи так, как жил раньше.

— Это если я идиотом не стану.

— Именно.

Вздохнув, я провёл руками по столешнице, стараясь запомнить своё рабочее место. Вдохнул полной грудью воздух и кивнул.

В тот же момент всё стало двоиться в глазах. Голову словно зажали в тиски, продолжая закручивать их сильнее и сильнее. От ощущения, что сейчас мой череп лопнет, я схватился руками за голову. Боль разлилась по всей голове, она давила на глаза изнутри, и я ожидал, что они вот-вот выскочат из орбит. Я замычал от боли, а вскоре не выдержал и закричал. А потом на меня обрушилась такая волна агонии, что все предыдущие ощущения показались лёгким недомоганием. Зрение и слух покинули меня. Я понимал, что кричу, но не слышал своего голоса. А потом реальность исчезла.

Очнувшись, я понял, что лежу. Открыл глаза, огляделся — незнакомое помещение. Голые стены без обоев, выкрашенные в персиковый цвет. Металлическая кровать подо мной и ещё одна справа от меня. Человек на соседней кровати был одет в клетчатую пижаму.

Больничная палата.

Сев на кровати, я поморщился от нерезкой боли в голове. Где я? Что это за больница? Как я здесь оказался?

— Эй, — позвал я соседа. — Эй, ты меня слышишь?

Тот повернул ко мне лицо. Оно было искажено бешеной злобой. Невнятно выругавшись, он задёргал руками и ногами, и только теперь я заметил, что конечности у него привязаны к кровати. Сглотнув, я глянул на дверь в палату — тяжёлая, мощная, с маленьким окошечком в середине.

Что это была за больница?! Но я не мог себя обманывать, я понимал, что это была психушка.

Я застонал, запустив руки в волосы. Дурдом! Меня упекли в дурдом! Почему? Что со мной было? Беседу с Разумом я помнил хорошо, он предупреждал, что будут побочные эффекты от его «операции», но что именно тогда произошло?

И тут я засомневался. Разум, путешествие в Моряк-Рыболов, которое так и не состоялось… А было ли всё это на самом деле? А вдруг не было? Может, я просто сошёл с ума? От нагрузки на работе, от выпивки, или ещё от чего?

Хоть мысль и оформилась в моей голове, я никак не мог её осознать. Не может этого быть, думал я, и в то же время понимал — может. Всё, что произошло, очень уж напоминало бред. И что более вероятно: моё волшебное путешествие между мирами и даже во времени, или тот факт, что я поехал головушкой?

Я встал и заходил по палате. Спасибо, хоть меня не привязали. Единственное окно нашей небольшой палаты выходило на внутренний двор больницы с несколькими зданиями. Окно было забрано решёткой, но обзору она не мешала. Стоял погожий летний денёк, небо — почти без облаков, синее-синее. По некошеной ярко-зелёной траве неспешно шёл кот, листья деревьев шелестели от налетавшего ветра. По разбитой асфальтовой дорожке санитарка с грохотом катила стальную тележку с жестяными вёдрами. От одного здания к другому шёл тучный доктор в белом халате, на ходу читая что-то в смартфоне.

То, что я видел, было совершенно реально. Куда реальнее, чем всё, что я мог вспомнить о своих недавних приключениях. Так были ли они? Происходило ли хоть что-то из этого на самом деле? Мысли о сумасшествии пугали больше чудовищ. А что там с моей работой? И как эту новость воспринял Игорь? Ну, хоть родители не дожили до такого позора.