За каждый метр

В помещение заходит третий боец в белой футболке, разрисованной синими перьями. В руках у него булькает закипевший только что электрический чайник.

– Руслан! – Он наполняет кружки Кречета и Прозы.

Максим обращается к нему по позывному:

– Гасан, расскажи, как ты машину спасал.

Руслан-Гасан мнется:

– Это когда дежурил у ЛБС?

– Да.

– Да ну…

– Я за него расскажу. – Макс находит кружку себе и подставляет Руслану, чтобы тот налил кипятка и ему.

– Лежит Гасан в окопе, машину сторожит, а тут «Град». Все вокруг бегут к нему в окоп укрываться, а он – наоборот. В машину запрыгнул и из-под обстрела вывел.

– Да таких историй можно и про тебя море рассказать. О! – вспоминает Руслан. – Летом прикольная история была. Разморило меня на броне, сплю, и снится, что коптер надо мной кружится. А мне просыпаться лень. Устал. Сплю. Потом проснулся, сон пацанам рассказываю…

– А над ним на самом деле «баба-яга» летала, – перебивает рассказчика Николай, – раза три примеривалась гранату бросить, но так и не бросила.

– Может, за мертвого тебя приняла? – предполагает Макс.

– Да просто я оператору дешевой целью показался, – Руслан трет рыжую щетину, – гранату на меня пожалел.

– Но три круга над тобой сделал…

– А награды есть? – Проза пытается увести беседу в нужное ему русло.

– Есть! – оживляется Руслан. – «За отвагу»!

– За ранение?

– Нет. Случай был. Мы с ЗОПов «соткой» постреляли. Ну как – постреляли. Два-три выстрела, и сразу ответка летит. Дернули через лес. Я замыкающий. И бац – гуська слетела. Пацаны пересели, а я остался техничку ждать. И чего-то их нету никого. И связи нет. Зима. Дай, думаю, сам попробую гусеницу поправить. Возился, возился, звено убрал, гуська короче стала, натянул ее кое-как. Но темно же – как в жопе. И фару включать нельзя. Арта вокруг работает, минометы, но не по мне. Короче, дернулся в темноте, метров триста проехал, гусеница не выдержала и о корягу опять порвалась. Я пару часов поспал, потом снова вожусь. Тихо вокруг стало. Ночь. Где я? Под утро слышу: броня гремит, не иначе – меня ищут. Я и бибикал, и фарой моргал – нашли. Думали, как обстрел начался, что я машину брошу и убегу. А я, выходит, не бросил и больше двенадцати часов с ней пробыл… И как оказалось – на нейтралке.

– Ладно, пора, – Кречет ставит чашку и встает. – Это – бронегруппа первого батальона, поехали во второй.

– Вы их не слушайте, пять орденов Мужества на двоих, – говорит зам по вооружению, когда они садятся в машину. – Что бы вы еще хотели посмотреть?

– Пункт эвакуации раненых. Пятый раз приезжаю, но ни разу не видел.

– А чего там смотреть?

– Мне антураж нужен. Мелочи, детали…

Китайский пикап не может спуститься с лесной дороги в лощину, где расположена бронегруппа второго батальона. Разбрызгивая во все стороны грязь, он буксует. Кречет и Проза выходят и идут пешком.

– Баню посмотрите? – Кречет подводит Прозу к строительному контейнеру, накрытому маскировочной сеткой.

– Да.

Внутри контейнер обит блестящей теплоизоляцией, полка с пластиковыми тазами, красным и синим, пол деревянный, полупустая бочка с водой и печь, обложенная красным кирпичом. Баня нетоплена. Но банный контейнер снаружи больше, чем баня внутри. Проза не успевает спросить об этом – Кречет обходит контейнер и открывает дверь с другой стороны.

Кривой нос делает лицо командира бронегруппы грозным, чтобы представиться, он молча указывает на бронежилет, что висит у двери. На нем наклеен шеврон «Бульдог». Кречет и Проза разуваются в крошечном коридоре, надевают шлепанцы и проходят внутрь помещения. В дальней темной комнате – спальня, явно на нарах кто-то спит, поэтому Бульдог принимает начальство в ближайшей комнате. Это кухня. Здесь царство некрашеных деревянных ящиков. Из них изготовлено все: полки и шкафчики для стен, стол, табуретки, умывальник. Единственное исключение – бак умывальника, он изготовлен из черной гильзы «Мсты».

– Возьмите себе кружки, – говорит Бульдог, и Проза с любопытством отстегивает защелки ящика на стене.

Внутри кружки всех цветов и размеров.

– А рюмок нет? – удивляется Проза.

– Я пьянку не приветствую. – заявляет Бульдог.

– Даже в отпуске? – не верит Кречет.

– Ага. Как бабки отшептали, – Бульдог рубит воздух рукой.

– Какая красота! – восхищается отделкой кухни Проза.

– К вам не прилетало сюда? – спрашивает Кречет.

– Прилетало. Позавчера буквально.

– Ушки прижали?

– А чего прижимать? Крыша железная!

Все собеседники смеются. В кухню из прихожей заглядывает боец, которому лень разуваться, Кречета он не видит и, сверкая золотыми зубами, кричит Бульдогу:

– Командир, в машине фиксики завелись, башня не встает!

– Я сейчас приду. Саблиста позови. – И, обернувшись к Прозе, Бульдог поясняет: – Саблист – культурный, хорошо рассказывает. Спортсмен.

В помещение заходит боец, выпускает струю дыма и, заметив Кречета, «бычкует» окурок. На его груди полоска шеврона с надписью «Саблист».

– Расскажи о своем ордене Мужества, – просит Кречет.

– Каком еще ордене Мужества? – удивляется Саблист. – Четыре раза представляли, но так и не дали ни разу. Одна медаль «За отвагу» – и та за ранение.