За пеленой воображений (СИ)

— Кальхеор их знает, — тем же тоном отозвалась эльфийка, явно не ожидавшая такого поворота. — Но очень хотелось бы узнать и самой.

*

Тусклый, едва заметный, но раздражающий свет. Мертвенно-белый и вселяющий тревогу. Пошевелиться удаётся не сразу и с трудом. Наконец, открыв глаза, я рассматриваю помещение, в котором нахожусь. Одна из дворцовых комнат — это точно. Но незнакомая.

Поднимаюсь с мягкого кожаного дивана и подхожу к зашторенному окну. Ткань на ощупь непривычно жёсткая. Хочется сдвинуть шторы и посмотреть в окно, но вдруг возникает очень-таки интересный вопрос.

Каким образом я здесь оказалась и зачем вообще?

Запоздало приходит осознание того, что всё вокруг видится практически чёрно-белым. И голову посещает мысль, что это наверняка очередной «прелестный» сон. С тех пор, как вернулась во дворец, я так и не смогла нормально поспать.

Как вернулась… Точно!

Всё же отдёргиваю шторы. На окне решётка — ничего удивительного. За окном привычный вид в сад, розовые кусты совсем близко и будто смотрят на меня. От этого становится как-то не по себе. Но теперь ясно, что я на первом этаже. Постепенно нарастает тревога а вместе с ней и чувство, что нужно что-то делать. Уже хочу рвануть к двери, но тут же замечаю, что она закрыта. И ещё как: золотая фигурная ручка обвита цепью. И теперь становится страшно.

Илана…

Звучащий в голове голос напоминает шелест ветра. Холодного ветра. Он и впрямь будто проник в эту комнату и леденит плечи.

Быстрее…

А сейчас уже жутковато. Не понимаю, чего от меня хотят. Но и сорваться с места, чтобы заколотить в дверь, не получается. Возникает непреодолимая тяга пойти в противоположный конец комнаты. Ловлю себя на мысли, что неимоверно паршиво, когда тело подчиняется не тебе.

Оборачиваюсь. Несмотря на то, что сейчас день — в этом я уверена, — два дальних угла будто совсем увязли во мраке. Идти туда страшно, но выбора нет. Только сейчас становится слышим цокот каблучков по полу. Но он скоро затихает. Всё же, большую часть пола покрывает мягкий ковёр.

Илана…

Издевательство какое-то… Уже чувствую, как по телу проходит неприятная дрожь. Быстрее бы уже разобраться, что меня так тянет в тёмный угол, но и ускориться не выходит. Остаётся рассматривать.

Там, куда я иду, стоит красивый — с вырезанными узорами, — книжный шкаф. На нём — старые громоздкие часы с фигуркой флетрии*, символом нашего королевства. Рядом стоят несколько вазочек с цветами. Довольно странное явление: в нашем дворце цветы если и есть, то достаточно крупные и растут они в горшках…

От созерцания интерьера отвлекает резкий звук отодвигаемой мебели. Но вокруг ничего не сдвинулось. Сглотнув, подхожу ближе к шкафу. Думается, что его надо бы отодвинуть, и, несмотря на осознание того, что он далеко не лёгкий, я уже собираюсь его толкать, когда ладонь попадает на едва заметную выпуклость рядом в стене. В следующее мгновение мне приходится отпрянуть назад.

С тихим скрипом шкаф сам сдвигается в сторону. Вот только явившаяся взору часть стены ничем не выделяется, и никаких дверей на ней не видно. Однако вместо того, чтобы раздосадоваться, я приближаюсь и неспешно провожу ладонью по гладкой поверхности. Сначала ничего не происходит. Только когда моя рука приостанавливается на уровне груди, стена под ней на миг озаряется разноцветным сиянием и кажется, словно это витраж… но свечение тут же меркнет. И становятся видны очертания небольшого прохода, который плавно открывается.

От происходящего захватывает дух. Но как только я касаюсь края отодвигаемой дверцы…

— Илана!

Звонкий женский голос отдаётся эхом в голове, и я подскакиваю, затем пытаясь протереть глаза, чтобы нормально видеть.

— Кошмар снился?

Теперь я вижу: рядом на кровати сидит Эллайна. Во взгляде нескрываемая тревога. Интересно, это я так во сне шумела громко, что она пришла, или ей что-то нужно?

Окидываю взглядом сестру. Тот факт, что на ней тёмно-синее, чернильное бархатное платье, отдаётся неприятной тяжестью внутри. И макияж знакомый…

— Ты ворочалась и хмурилась сильно…

А вот голос прежний. И это дарит странное облегчение.

— Ты… Есть вести от королевы? — поспешно спрашиваю, заранее опасаясь ответа. На меня некоторое время смотрят недоумевающим взглядом, но всё же говорят:

— Мы оцепили Манайрин.

От этой фразы всё внутри вмиг холодеет. Оцепили Манайрин. Но зачем, демон побери?!

— Для чего матери это нужно?

Видимо, в моём голосе очень заметны сердитые нотки, потому что Эллайна слегка хмурится и выпрямляется, становясь похожей на незнакомую мне аристократку.

— Тебе сейчас стоит беспокоиться о другом.

— О чём же, например? — не сдерживаю я насмешливых интонаций, садясь и расправляя подол платья. То, что оно длинное, теперь особенно сильно раздражает. За время путешествия по лесу я привыкла к более практичным нарядам.