За полями, за лесами, или конец Конька-Горбунка. Сказка

Все в Москву ведут дороги,
все в Москву, со всех концов.
Обивают ей пороги
тыщи резвых молодцов.
В сто дорог и сто ворот
день и ночь снуёт народ,
на ходу и спит и ест.
Но у каждого присест -
свой вокзал и свой подъезд.
Ленинградцы, те на свой,
едут с опытом–обменом,
выверяют по безмену,
соревнуются с Москвой.
Моды шик везут из Риги:
женский пол, долой вериги!
Платья, юбки – без подола,
всем курить, орать "спидолам"!
С соловьиной стороны
прёт торговый люд страны.
Фруктов полные корзины
круглый год везут грузины.
Как свои в базарной Мекке
развернули торг узбеки.
У ларьков с вином, что няни,
рассыпаются армяне.
Украинцы валят валом
с вишней, семечками, салом.
У кого ж дары попроще,
ну картошка там, ну в общем,
кто от плуга–бороны -
с Ярославской стороны.

Наш Никита – с той, "попроще"…

Что ж, Никита, не у тёщи,

коль приехал – вылезай,
подтянись, смелей, дерзай!
Подхватил мешок свой тощий,
вмиг поддался общей спешке,
(тут бегом ходи, не мешкай),
Очутился на метро
и – нырнул Москве в нутро.
Ну пока там озирался
восхищался, разбирался,
поезд дважды постарался
пробежать весь свой маршрут.
Наконец–то вроде тут.
А потом еще трамваем.
Сам кондуктор, позевая,
объяснил ему всё толком.
Дом–то что же, не иголка, —
адрес верен, дом, он – вот,
тётка где–то здесь живёт.

"Проходи, – сказала тётка, —

нынче родич – кто с мошной!…"
Будто вытянула плёткой,
станешь тут себе смешной.
Молча взял он раскладушку,
вещмешок свой за подушку,
молча сунул в дровяник,
ну и… тут немного сник:
"Да-а… Родство – обычай древний,
только здесь не как в деревне".

Дума думой, дело – делом:

чёрный пёс не станет белым,
что при тётке – то при ней.
Утро ночи мудреней.
Потому давай–ка, братец,
времени не будем тратить, —
зададим–ка храпака!
(Сон всё лечит, – юн пока…)

12