За правое дело

— Так не просят. У него своих забот… Ты требовать должен! От имени комсомола действовать! Тебе комсомол такое дело доверил — как же ты посмел его поручение не исполнить? Трепачами перед молодежью нас выставил? — налился, загудел бас товарища Раисы. — Ты же меня теперь в трудное положение ставишь! Как я второй раз с людьми говорить должна, если мы их обманули! Это не только клуб, это — политика, понял! По-ли-тика! Комсомол приказал — действуй! Не понимают — втолкуй! Мешают — руби! Вот как выполняют комсомольские поручения!

Выпалив это, она снова откинулась на резную спинку и уже улыбчиво уставилась на Дениса.

— Вот сейчас Иван Сергеич придет, все вместе в общежитие сходим. Деревню-мать на добрые дела поднимать надо. Вон ее к вам сколько понаехало, надо из них, куркулей, рабочий класс делать, твое-мое выбивать, к общему прививать вкусы! Мы их не организуем — эсеры, меньшевики постараются. Слыхал, наши Пермь Колчаку сдали? А кто — все эта меньшевистская сволочь продает нас. ЦК расследование назначил, кто там в армии воду мутит, разберутся. Что ж мне, тоже тут у нас разбираться? Эх, Луганов, Луганов, как бы ты мог помогать нам, а ты вона куда ударился. Рано тебе еще в папаши, милок, все твое еще впереди, а пока… Ну, давай лапу, родной, и набирайся огонька, понял? Настоящего, комсомольского.

Она замолчала, дружески глядя на пылавшее осунувшееся лицо Дениса, словно стараясь прочесть в его глазах: правильно ли он понял ее упреки, не обиделся ли и не затаил ли злобу?

И не ошиблась ли она сама в этом неглупом, но неотесанном пареньке, надеясь выковать из него настоящего парня?

— Поставьте Ивана Санина руководить, он потянет, — уныло сказал Денис, вдруг вспомнив своего нового друга и его просьбу замолвить за него слово.

— Это какой такой Иван Санин? — построжала товарищ Раиса.

— А тот, что на ликбезе, помните?.. Ну, который вам…

— Хамил, что ли?

— Ну, да.

— Вон кто! Это что же, он сам просится или ты в нем руководителя углядел?

— Я… так думаю, — соврал Денис, потупив глаза и теребя кепку.

— Ну, ну, поглядим твоего Санина, что за птица.

3

В заводском общежитии, куда явились директор, товарищ Раиса и Денис, царил тот свойственный позднему часу беспорядок, когда одни еще готовились к ужину, другие располагались ко сну, третьи, помоложе и беспокойнее, добивали свой досуг балагурством, картежной игрой и беседой. Спертый, зловонный дух ударил в лица вошедших. Пропитанный табаком и печной гарью, смрадом керосинок и крепким человеческим потом дух этот, казалось, исходил отовсюду, от каждого предмета, куда бы ни проникал взгляд вошедшего.

Никто, казалось, не обратил внимания на вошедших. А может, тому мешали густые клубы дыма и свежего воздуха, ворвавшегося с пришельцами? Слабый свет закопченных висячих ламп? Прямо над головой Дениса свешивались с нар чьи-то голые волосатые ноги, свисала грязная, почти черная простыня. Чуть подальше, в проходе, гогоча и пересыпая площадной бранью каждую фразу, резались в карты пятеро полуголых парней. А еще дальше, где кончались нары и стояли обеденные столы, лавки, фанерные тумбочки, горели керосинки, висело на растянутых веревках белье, гремели миски и ложки. Где-то вверху выводил унылую, полную тоски мелодию невидимый гармонист.

Завидев приблизившихся к столу нежданных гостей, картежники мигом спрятали карты, испуганно уставились на вошедших.

— Здорово, игроки! — громогласно, так, что услышали с нар, приветствовала их товарищ Раиса.

— Здравствуйте! — одновременным нестройным хором ответили те, смахивая со стола картофельную шелуху, рыбные кости, сальные обрывки бумаг.

— Пройти бы дали. Вот ты, бубновый король, поднимись, что ли.

Белобрысый парень в одних подштанниках шмыгнул носом, сорвался с места и в один миг скрылся в полутьме нар, вызвав невольный смешок своих приятелей. Остальные не спеша подняли стол, выволокли его из прохода. Чей-то озорной крик прорезал хаос шумов:

— Полундра, братцы!

И сразу притихли голоса, стуки ложек и мисок, прекратилась возня на нарах. Непривычная тишина прокатилась по всему общежитию, затаилась в темных его углах.

Товарищ Раиса вышла на свободную от нар, местами заставленную столами, лавками, завешанную мокрым бельем площадку, обвела раскосым взглядом все помещение, деланно восторженно пробасила:

— Красотища! Тепло, светло и мухи не жалют. Видать, от вашего духу сдохли.

Кто-то хмыкнул в кулак, кто-то нерешительно кашлянул. Директор исподволь с довольной улыбкой наблюдал за товарищем Раисой. А та расстегнула свою кожанку, обмахнула облезлым воротником раскрасневшееся лицо, шумно и тяжело вздохнула:

— Жарко! Вашего бы тепла школам подбросить, а то чернила в чернилках стынут. Ну, здравствуйте, товарищи!

Негромкий, неуверенный хор ответов.

— Мы к вам не по делу, не бойсь. Поговорить, посоветоваться, вас кое о чем послушать.

— Читать будете? — раздался позади тихий веселый голос.

И несколько лиц тотчас повернулись к Денису.