За правое дело

— Привыкай, сразу не выйдет. Разов пять в лужу сядешь — получится, — шутила начиненная весельем вечера Раиса. — Эх ты, провожатый. Заместо того чтобы девушке помогать, самого учить надо. Понимаю теперь, почему Оля Маркова в луже скупалась. Ну ладно, шучу я. Ты вот что, ты в выходной в горком приходи. Поглядишь, каких мы боевых орлят на фронт провожаем! Красавчики! Им бы девок любить, а они… Эх, сколько их домой не вернется!

— Клуб вам надо, Луганов, — после долгого, раздумчивого молчания продолжала она. — Будет клуб — совсем другая молодежь будет. Видал, чего у них в общежитии было? Страмота! И никакой смычки. Санин твой, похоже, потянет стройку, но… Что-то у меня душа не лежит к нему, сладок да хитер шибко. Может, и ошибаюсь. Ну, мне сюда, шагай, милый. Да дальше вперед гляди, как большевики глядят. Нам дорогу никто не показывал, сами ее искали!

5

В выходной день Денис снова пришел в горком, но на крыльце его задержали.

— Билет!

— Я к товарищу Раисе.

— Завтра придешь.

— Рабочий я, не контра! Вот пропуск, гляди! — набирал храбрости Денис, тыча в руки парню заводской пропуск.

— Вижу, а все одно…

— Что у вас? — подошел еще один, постарше годами.

Денис объяснил. Тот, что постарше, посмотрел пропуск, вернул Денису.

— Комсомолец?

— Я?.. А как же! Дома он… Раньше же без билета пускали.

— У мамки хранишь? Ну ладно, пропустите товарища. Он в другой раз аккуратнее будет.

Большой каменный купеческий дом, целиком отданный комсомолу, был набит молодыми шумливыми хозяевами до отказа. Денис протолкался на второй этаж, но товарища Раисы в кабинете не оказалось. Не было ее и на первом этаже. Денис, затерявшийся в сутолоке, бродил коридорами и анфиладами комнат в надежде найти-таки товарища Раису, пока людской поток не выплеснул его в просторный светлый зал, расписанный картинами, лепкой, свисающими с потолка огромными люстрами и белыми фигурами в стенных нишах.

— Сила, а? — толкнул его в бок примерно тех же лет паренек в стеганке, тоже заглядевшийся на невиданно богатый орнамент.

— Здорово! — согласился Денис, только сейчас обративший внимание на красоту зала.

— И все одному толстобрюху строили, вот мелодия!

— Какая мелодия? — не понял Денис.

— А я знаю! — добродушно рассмеялся паренек. — Так это к слову, понял? А ты на какой едешь?

— Что — на какой?

— Фронт, что же!

Денис удивленно посмотрел на чистое, совсем еще детское лицо незнакомца. Уж не о таких ли боевых орлятах говорила ему товарищ Раиса?

— Я не еду.

— Как?.. Вот мелодия!.. А на кой сюда? Тебе сколько?

— Чего?

— Годов, чего еще!

— Семнадцать, — приврал Денис.

— Фюи! — присвистнул паренек в куртке. — Сосун! А мне завтра восемнадцать будет. Я в Пятую. К товарищу Фрунзе! У нас комсомольцы на фронт записались! Так и на собрании порешили. Девчата и те подались — в сестры милосердия — вот мелодия! А ты тут зачем?

— К товарищу Раисе я. Знаешь?

— Кто же ее не знает!.. Эй, тебе что, дороги мало! — прикрикнул он на неосторожно толкнувшего его дюжего парня. И опять Денису: — А ты в какой организации?

— Я не в организации, — признался Денис. Ему стало стыдно перед этим молоденьким, но уже бывалым и, наверное, очень смелым пареньком-комсомольцем, идущим на фронт, да еще к самому товарищу Фрунзе, о котором все чаще и хорошо писали в газетах.

— Беспартийный?

— Я… по ликбезу.

— Сосун и есть, — приятельски хлопнул тот по плечу Дениса. — А чего тут? Гляди, проворонишь Райку, чудак. Она с нами на вокзал…

— На фронт?! — вырвалось у Дениса.

— Да нет, нас провожать. А ты иди, иди, а то не застанешь.

— Я не знаю, где она.

— Вот мелодия! А чего ты вообще знаешь, умник? На втором этаже у секретаря она. По лесенке поднимешься, там покажут. А в комсомол тебе пора. Ну… бывай, друг! — с силой ударил он по руке Дениса.

6

Дома Дениса ждала какая-то женщина. Неужели опять что-нибудь натворил Никитка?..

— Здравствуй, соколик. Титыч тебя приглашает, вот за тобой прислал.

— Титыч? — Денис не сразу сообразил, о каком Титыче говорит женщина. И вдруг понял, устыдился своей забывчивости: Зотов! Старик болеет уже второй месяц, а он, Денис, даже не удосужился навестить учителя. Хороша благодарность!

— А что с ним? — И опять поймал себя на том, что сказал глупость.

Женщина беспомощно развела руками, коснулась платком лица и опять развела руками. Ответить ей было нечего.

Денис голодным волком глянул на стол, на поставленную Анкой миску со щами, но отвернулся, напялил малахай и выбежал из барака.

«Неужели дядя Федя так плох, что послал за мной?.. — терялся он в догадках, обгоняя прохожих, тянувшихся протоптанной в снегу тропинкой. — А может, просто повидать хочет? Эх, даже гостинца не взял, все бы старику радость. Но почему за мной? Или с соседями не поладил, чтобы узнать что?..»

Однако, к немалому удовольствию Дениса, Зотов его встретил сам.

— Пришел, сынок? Ну и ладно.