За правое дело

— А знаешь, из меня и вправду начальничек получился бы, а? Как скажешь? Владыко! — вдруг рассмеялся он, вспомнив вчерашний разговор с товарищем Раисой. — Умна баба! Вот я ей клуб отгрохаю — глядишь, еще что поручит, а? Я ведь и в общежитии владыкой был, у меня все — вот где были! — Он поднял в начищенном сапоге ногу и шлепнул ладонью по каблуку. — Дурни, чего с них… И Раиса… Ты ей скажи при случае: Иван, дескать, заради ее на любое дело согласен! Седни идешь туда?

— Не знаю, — протянул Денис. Встреча с Олей Марковой его не прельщала. Зачем она хочет видеть его, чтобы он извинился? Уж и товарищу Раисе нажаловалась…

— Но, но, ты это брось! Тут без тебя управимся, хошь совсем не являйся, а туда иди. Приказано — значит, сполняй. Может, и тебе дело дадут. Комсомол — этот зазря не попросит.

10

В этот вечер в горкоме было празднично, людно. Где-то в глубине здания играл духовой оркестр, в фойе и коридорах толпились чисто одетые незнакомые Денису парни и девушки — что за праздник? Денис прошелся по коридору на второй этаж, заглянул в кабинет товарища Раисы. И тут народищу — не протолкнешься! Денис хотел попытаться пройти к столу товарища Раисы, но кто-то громко позвал из коридора всех в залу. Денис посторонился, пропустил хлынувшую мимо него молодежь, выждал товарища Раису.

— А, Луганов! Какой ты сегодня нарядный… Ну, пошли, пошли, ждут нас…

И тут же заговорила с другими ребятами, затерялась с ними в толпе.

— Денис! — окликнули его сзади.

Его догнала Оля Маркова, в новеньком, хорошо сшитом осеннем пальтишке, теплом шерстяном платке, откинутом на самый затылок.

— Здравствуй, Деня! Как я рада, что повидала тебя.

— Здравствуй, — опешил Денис, не ожидавший такой внезапной и простой встречи.

Они остановились, мешая движущемуся потоку. Их задевали, осыпали шутками и остротами, торопили, а они, ничего этого не замечая, стояли друг против друга и, кажется, не знали, с чего начать разговор.

Оля сияла своей обворожительной дружеской улыбкой, как будто бы между ними ничего не случилось, а Денис в свою очередь улыбался ей и не мог понять: действительно ли она совсем забыла о его выходке или ждет, когда он сам напомнит ей о его грубости и начнет извиняться?

— Как ты находишь мою обнову?

— Пальто? Хорошее.

— Это мама из своего старого перешила. Как новое, правда?

— Да, как новое.

— Ой, как глупо все получилось!.. Знаешь, мама очень ругала Мишу… и меня. Это, конечно, правильно… Спрашивает, почему ты к нам не заходишь.

— А мы клуб строим, — не нашелся ничего другого ответить Денис.

— Ой, правда?

— Мы и сейчас его строим. Из бывшего склада переделываем. Уже и стены обшили, засыпку сделали…

— Какие вы молодцы!

— Это Санин молодец, он организовал все. У меня не получилось, так товарищ Раиса Санину поручила…

— А у нас тоже новость: нашу школу ликбеза перевели в бывшее дворянское собрание. Там потом торговая база была, а теперь мы, штаб дружины, милиция и еще какая-то организация… У нас теперь целых две комнаты! Тепло — даже не верится!

— Здорово!

И опять замолчали. Изучающе смотрели друг на друга в глаза, словно ища, не осталось ли в их взглядах чего-нибудь затаенного, не высказанного словами.

— Мы с Мишей не видимся. Я ухожу, когда он приходит, — вдруг тихо сказала Оля Маркова.

— Правда?! — вырвалось у Дениса.

— Нет, он все же ужасный эгоист. Я и раньше… Ой, что же мы стоим? Все уже ушли…

Они вошли в зал, освещенный доброй дюжиной электрических лампочек, увешанный со всех сторон красными полотнищами лозунгов и призывов, заполненный молодежью. Накрытый кумачом стол возвышался на сколоченном из досок помосте. За столом, среди незнакомых Денису пожилых и молодых людей, — товарищ Раиса: в той же суконной блузе с красным бантом на груди, коротко стриженная — совсем парень. В ближнем углу помоста — двое в почетном карауле у знамени, парень и девушка. Стоят не шелохнутся, смотрят куда-то вдаль, поверх собравшихся. В дальнем углу — военные музыканты. Сидят слушают гомон зала.

— Проворонили, — шепнула заглядевшемуся Денису Маркова. — И стоять негде, что мы с тобой отсюда увидим?

Действительно, все места были уже заняты, а молодежь все продолжала вливаться в зал, заполняя проходы у стен, накапливаясь у входа, заслоняя собой Дениса и его спутницу.

— Есть место! — показал Денис на свободный кусок противоположной стены. — Айда! Быстро!

Денис схватил ее маленькую сильную руку, потянул за собой между тесными рядами. Оля смеялась, путалась в ногах, падала на чьи-то колени, стараясь не отставать от Дениса. Под нишей с гипсовой статуей они присоединились к выстроившимся вдоль стены комсомольцам, и оба довольные, будто сделали большое дело, забавно переглянулись. А на помост, как на сцену, уже выходили, вытягивались в ряд парни и девушки.

— Ой, Володька, каким он стал большим, взрослым! — шепнула Оля, кивком указав на стоявшего за столом небольшого чернявого паренька в очках.

— Кто это?

— Да это же секретарь наш! Ведь мы с ним когда-то в одном цехе работали. Он на прессе, а я… Ой, Володька, умница же ты какой!..