За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Терапевт не знает, что означает этот жест, и ей не нужно это знать; все, что необходимо, - это чтобы она заметила его и попросила Лорейн/Элис обратить на него внимание. Когда Лорейн/Элис повторяет и преувеличивает движение своей руки, чувства усиливаются, и значение этого движения обнаруживается спонтанно.

Лорейн (как Элис): Я сержусь, что у меня никогда этого не было. Почему не могло быть вот так? Никогда не было так.

Терапевт: «Сержусь, что у меня никогда этого не было».

Лорейн (как Элис): Никогда не было.

Терапевт: «Гордитесь» тем, что даете это им, и в то же время сердитесь внутри, что у вас самой «никогда этого не было».

Лорейн (как Элис): Да простит меня Бог. Да. (пауза) Я сержусь каждый день моей жизни.

Терапевт: Что же, понимаете, я не думаю, что Бог сможет простить вас, пока вы действительно не присвоите это - то, что вы «сердитесь каждый день» своей жизни. И вы сердитесь на своих детей, потому что они не ценят этого.

Лорейн (как Элис): Они не знают, каково это... (пауза) Я не хочу, чтобы они знали, каково это.

И снова Лорейн/Элис возвращается по спирали к тому, где она была раньше: «я хочу, чтобы они знали, и в то же время я не хочу, чтобы они знали. И снова она возвращается к давнему конфликту уже с новообретенным осознанием и самопринятием. Следующий вопрос терапевта опирается на это осознание, ведя ее дальше к исследованию того, как, испытывая голод по контакту со своими детьми, она все же продолжает удерживать их на расстоянии вытянутой руки.

Терапевт: Но тогда и вас не могут узнать, не так ли?

Лорейн (как Элис): Я стараюсь не поднимать эту тему.

Терапевт: И все же вы постоянно рассказываете им истории.

Лорейн (как Элис): Да, похоже что так. Но я себя останавливаю; я никогда не упоминаю о чем-то действительно скверном. Они и половины этого не знают.

Терапевт: Так же, как вы останавливаете себя сегодня здесь, со мной, да? Но у вас много всего на душе, не так ли, Элис? Много всего.

Лорейн (как Элис): Держу это при себе.

Терапевт: Это может убить вас.

Лорейн (как Эдис): Ну, мне почти 86; с чем-то ты должен умереть.

Терапевт: Вы хотели бы умереть с легким сердцем?

Этот вопрос отмечает переход к заключительной фазе работы с Лорейн/Элис. На протяжении сессии, представленной в главе 10, и до настоящего момента в этой сессии основное внимание уделялось исследованию, а перемена в Лорейн/ Элис произошла, прежде всего, в ответ на ее повысившуюся осознанность и растущее доверие в терапевтических отношениях. Теперь терапевт произведет оценку того, открыта ли она для более интенсивной работы на аффективном уровне.

Лорейн (как Элис): Не знаю, возможно ли это.

Терапевт: Ну а как насчет того, что вы рассказали мне сегодня о том, как вы разгневаны, и о своей зависти к собственным детям?

Лорейн (как Элис): Я не говорила, что завидовала.

Терапевт: Нет? Я думала, именно это вы описывали.

Лорейн (как Элис): Я сказала, что они никогда не узнают. И я не хочу, чтобы они узнали.

Терапевт: Разве вы не говорили, что сердились всякий раз, когда видели красивые чехлы, овсянку на столе?

Лорейн (как Элис): Сердилась? Я не сердилась на своих детей... Это совсем не их вина, что я росла в таких условиях.