За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Терапевт: Ну, Элис, оберегая ее от любой боли в этом мире, вы тем самым увеличили боль. Это в каком-то смысле похоже на то, когда ребенка растят в стерильных условиях, и когда он идет в школу, он заболевает.

Лорейн (как Элис): Я не хотела этого; я бы никогда не сделала чего-то, что причинило бы ей боль.

Терапевт: Я верю вам. Скажите это Лорейн.

Лорейн (как Элис): Я бы никогда не сделала чего-то, что причинило бы тебе боль; я делала все, что могла. Ты знаешь, что я люблю тебя. Я помню, как качала тебя, когда ты была маленькой... и как прекрасно было в ванной ощущать твою намыленную кожу, а потом произносить молитвы вместе...

Терапевт: Так, как ваша мать никогда с вами не делала.

Лорейн/Элис должна смело взяться за этот контраст и, наконец, открыто и честно поговорить о нем со своей дочерью. Интроекция Элис похожа на капсулу с постепенным высвобождением вещества, которая была проглочена со всеми заключенными в ней горечью, гневом и стыдом. Сейчас честность может растворить эту капсулу и позволить Лорейн интегрировать то, что находится внутри, вымывая токсины и усваивая питательные и обогащающие компоненты.

Лорейн (как Элис): Так, как моя мать никогда со мной не делала; я не хотела, чтобы ты хоть однажды почувствовала эту пустоту. Я никогда не хотела, чтобы ты просыпалась рождественским утром в холодном доме. Я никогда не хотела, чтобы ты была голодной или стыдилась своей неопрятности.

Терапевт: Но проблема в том, Элис, что она никогда полностью вас не понимала.

Лорейн (как Элис): Я переживу.

Терапевт: Но вы раздражаетесь из-за этого.

Лорейн (как Элис): Ну, да, это так.

Терапевт: А это раздражение ранит вашу дочь.

То, что Элис не намерена делать для себя, она будет делать для Лорейн. Она сдерживала свой гнев и замещала его внутренним жжением, чтобы защитить свою дочь. Теперь, доверяя мудрости терапевта (и своему собственному появляющемуся чувству Я), она рискует поделиться тем, что она так долго пыталась скрыть. Пока еще робко, частично, осторожно... но это начало.

Лорейн (как Элис): (пауза) У меня была ужасная жизнь. Ты и половины этого не знаешь. Тебе и не нужно знать. Это была не твоя жизнь, это была моя жизнь.

Терапевт: А теперь расскажите ей о своем гневе.

Лорейн (как Элис): Он сжигает меня изнутри, каждый божий день. Это словно гореть в огне, который никогда не погаснет.

Терапевт: Скажите ей также, как вы отреагируете его вовне.

Лорейн (как Элис): И я хожу, стиснув зубы... и придираюсь к ничего не значащим мелочам.

Терапевт: «Чтобы прикрывать...»

Лорейн (как Элис): Чтобы прикрывать что-то более важное... И я больше никогда не хочу снова так себя чувствовать.

Терапевт: «И то, как я веду себя с тобой, дочка...» (пауза) Хотите, чтобы я вам помогла?

Лорейн/Элис говорит с новообретенной честностью, но здесь она застревает: ей не вполне удается провести связь между тем, как она обращалась с гневом и как это сказалось на ее дочери. Чувствуя ее искреннее замешательство, терапевт готова помочь ей понять, но только если Лорейн/Элис хочет этого. Лорейн/Элис по-прежнему главная в этом процессе. Ее ответ предоставляет терапевту разрешение дать интерпретацию, которая прояснит паттерн для нее.