За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Лорейн (как Элис): Я не знаю, как я себя веду. Помогите мне узнать.

Терапевт: Ваш гнев вторгается в ее психику. Он нарушает ее внутреннее пространство. Она не отвечает за вибрации между вами и ней. Вы делаете вид, что этого гнева нет, или замаливаете его, но он вторгается в психику вашей дочери и нарушает ее. И чем больше вы пытаетесь прикрыть его, тем более нарушающим он становится... И ваша дочь, которая так предана вам, пытается забрать его и нести его ради вас. Как и многие преданные дети - что бы родители ни отрицали, дети будут это нести. Сейчас я услышала ваше обещание никогда не причинять ей боли.

На протяжении всей работы с Лорейн/Элис терапевт была внимательной к тому, чтобы оставаться нейтральной и избегать любого чувства пристрастности в конфликте между матерью и дочерью. Теперь, когда контакт между Элис (интроецированной) и Лорейн (ребенком) начинает восстанавливаться, терапевт может позволить проявиться своему основному обязательству: работа с Элис осуществляется в интересах Лорейн. Хотя она будет продолжать уважать и поддерживать Элис, ее основные отношения - с Лорейн, и конечная цель - помочь Лорейн вырасти и исцелиться.

Лорейн (как Элис): Да...

Терапевт: Тогда вы должны быть честны по поводу того, как вы разгневаны. Потому что именно отрицание ранит ее...

Лорейн (как Эдис): (пауза) Я не знаю, как это сделать.

Терапевт: Почему же, Элис, вы успешно делаете это уже почти час. То, что вы уже сделали, превосходно. Возможно, вы считаете, что не умеете заниматься психотерапией, но вы были просто великолепны. Так что просто скажите ей...

Лорейн (как Эдис): Для меня это такое облегчение! Знать, что я могу делать это правильно!

Терапевт: Просто поговорите с ней от всего сердца. От...

Лорейн (как Эдис): Я хочу делать как лучше для тебя, дорогая! (плачет)

Сочетание ободрения, поддержки и поощрения создает наиболее подходящий тон. Когда Лорейн/Элис продолжает, в ее голосе слышна искренность, которой не было раньше. Она, наконец, может поделиться глубиной своей боли, своего гнева, своего страха - поделиться этим с Лорейн и принять это сама.

Терапевт: И лучше - это быть с ней честной. Сейчас без прикрытий.

Лорейн (как Элис): (плачет) О, я ненавидела своих родителей; я ни за что не хотела, чтобы ты так ненавидела меня!

Терапевт: Скажите ей, что происходит, когда вы отрицаете.

Лорейн (как Элис): Это отравляет меня. Это отравляет тебя! Оно везде, (громко рыдает) Оно в посуде, на диване! Это повсюду, это во всем, что я создаю! (кричит сквозь рыдания) Это во всем, чего я касаюсь... О-о-о-о-о-о-о! А-а-а-а-а-а! Это все! А-а-а-а (пронзительно кричит) А-а-а-а-а! А-а-а-а! Все! А-а-а-а-а-а-а!

Терапевт: В каком сумасшедшем доме вы росли в детстве! В каком сумасшедшем доме вы росли, мама!

Лорейн (как Элис): А-а-а, Боже, это было ужасно! (продолжает рыдать) О-о-о-о-о-о-о-о! А-а-а-а, так ужасно! А-а-а-а, о Боже, о Боже, помоги, это было так ужасно! О-о-о-о...