За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Подобно кочевым монголам, пересекавшим границу, выпасывая скот, казаки на Аргуни занимались сельским хозяйством на обоих берегах пограничной реки. В конце века плодородные земли долин Трехречья привлекали членов Забайкальского казачьего войска русского берега Аргуни. Обретение Хулун-Буиром независимости в 1912 году, которое обсуждалось в предыдущей главе, позволило русским договориться с местными властями о более благоприятных условиях межграничной сельскохозяйственной деятельности. Слабость местной власти в Хайларе, контролирующей Хулун-Буир в 1912–1915 годах, ее зависимость от России, а также более гибкое понимание монголами землевладения, позволили русским жителям фронтира впервые приобрести стабильные права в этих землях. В 1914 году контролируемое монголами хулун-буирское правительство под давлением российского вице-консульства в Хайларе согласилось дать российским подданным право аренды земли под растениеводство и огородничество. Соглашение предоставило россиянам право аренды земли на срок до двенадцати лет – именно такой период времени российские власти считали достаточным для того, чтобы окупить вложения. Вопреки предыдущим договоренностям, русским также разрешалось возводить постоянные постройки на арендованной земле. Площадь территории, на которой русские могли теперь арендовать землю, была беспрецедентно большой. Русские также получили для возделывания некоторые наиболее привлекательные в Хулун-Буире земли. На север от Староцурухайтуя территория простиралась до пятидесяти километров вглубь от Аргуни и включала оба берега реки Хайлар, а также территории, прилегающие к КВЖД[459].

Ил. 13. Группа фермеров с телегами пересекает Аргунь на пароме 2 июля 1929 года. Зимой местные жители переправлялись через замерзшую реку на санях. Советско-китайский вооруженный конфликт и милитаризация границы сделают такие переправки опасными и почти невозможными всего лишь через несколько недель после того, как была сделана эта фотография (публикуется с разрешения University of Cambridge Museum of Archaeology & Anthropology; N.22060.LIN)

Самоуправление Хулун-Буира оказалось кратким, но его завершение не означало ликвидацию русских сельских поселений на китайском берегу. Аренда казаками пастбищ и орошаемых земель продолжилась и после того, как китайцы вернули полный контроль над Хулун-Буиром в 1920 году. В середине 1920-х годов сотни советских граждан все еще занимались сельским хозяйством на участках за Аргунью. Возникавшие вокруг этого споры напоминали споры прошлого. Казаки платили мало или не платили вовсе. В ответ китайские власти забирали их скот и зерно и иногда арестовывали недобросовестных арендаторов. Органы советской власти со своей стороны искали пути решения проблемы. Местные власти знали о дефиците земли и отстаивали старые практики межграничного землепользования. Органы безопасности, в свою очередь, выступали за единую для всех политику ограничительного пограничного контроля, переход границы только на установленных пропускных пунктах, ужесточение требований для разрешения охоты, фермерства и рыболовства на китайском берегу – меры, направленные на усиление экономического и политического контроля над границей. В конце концов не политика китайского государства, а ужесточающийся режим советского пограничного контроля урезал практику межграничного казацкого сельского хозяйства[460].

Однако Москва не добилась полного прекращения старых практик. Революция, Гражданская война и коллективизация обеспечили китайский берег Аргуни новыми переселенцами из Забайкалья. Новые иммигранты, многим из которых нужно было просто переправиться через Аргунь, поселились там, где они могли физически видеть оставленные ими дома. Они продолжили заниматься фермерством и охотой на хорошо знакомых им землях. В отличие от кочевых диаспор, сформированных внутри советско-китайского пограничного региона, и русской эмиграции в Харбине, миграция русских казаков осталась локальной. Однако на этот раз они уже не вернулись после сбора урожая в родные деревни на российском берегу. Эти люди стали политическими беженцами и не могли возвратиться в советскую Россию под страхом смерти. Многие казаки поддержали белую армию атамана Семенова, поэтому для нового советского государства они были врагами. Аргунь больше не связывала два берега, а разделяла их, а дельта Трехречья превратилась в сельскую казачью диаспору в Китае. Ирония истории заключается в том, что казаки нашли убежище там, где не так давно китайцы сжигали русские деревянные избы и землянки.