За тобой

Бэлла медленно выдохнула. Это было слишком. Она же и не надеялась на это «мы», и вообще ей всегда казалось, что если бог даст ей ребёнка, пусть даже выношенного суррогатной мамой, но ведь её, родного, — о большем и не надо мечтать. А потом у Родиона старшего родилась дочь. Хорошенькая девочка, вся в маму. И посмотрев на то, как он с ними двоими носится, Бэлла до ноющей боли в сердце захотела хоть чего-то подобного. Нет! Не чего-то, правда в том, что, будучи максималисткой, она хотела не меньшего.

— Перед сном он обычно купается, — просипела она, растеряв весь свой голос в чувствах.

— Так вперёд! Хотя нет. У тебя же праздник. Мы сами справимся. Правда, сынок? А ты отдыхай.

— Синок, синок, синок… Ма-ма-ма! — обрадовался Родик и, смешно перебирая пухлыми ножками, помчал к Давиду. А она не могла возразить. Потому что сначала ей нужно было отдышаться. Потом как-то справиться с очередной волной ужаса. Спросите, что Бэллу испугало на этот раз? Собственная смелость. Ну, или дурость. Тут, конечно, как посудить. Она смотрела в спину удаляющихся мужчин и молила бога, чтобы не помереть от накрывших её эмоций. Незнакомых, и оттого ещё более болезненных, прорастающих куда-то вглубь тела метастазами.

— Бэлла, всё нормально?

— Да. Конечно. Быстро вы справились.

— Уже прошло не меньше получаса.

И всё это время она стояла, уставившись в стену? Прекрасно. Бэлла нахмурилась.

— Иди к мамочке… Пора спать. А ты всё же выбери кино. Разберёшься с пультом?

Боже! Как она в это вляпалась? Что теперь — попросить его уйти, как взбалмошная идиотка, которая сама не знает, чего хочет от жизни? А ведь она хотела. Мучительно. Почувствовать себя женщиной снова. И хоть и боялась, но один чёрт в глубине души мечтала, чтобы кто-то её… починит.

— Бэлла, ты не уснула?

— Нет-нет, и Родька никак не хотел. Извини. Уже бегу.

Какое Гройсман выбрал кино, Бэлла ни за что бы не ответила. Она сидела рядом с ним на диване, напряжённая просто донельзя, и ждала сама неизвестно чего. Сидеть долго так было невозможно, мышцы болезненно затекли, Бэлла поёрзала.

— Неудобно? А ты на меня обопрись…

Рука Давида опустилась на её плечо. Белла медленно выдохнула носом. И сделала глубокий вдох, по чуть-чуть вбирая аромат взрослого разгоряченно мужчины, его вкусного парфюма и… показалось ей, что так пахнет свобода.

Глава 9

В его руках она была ужасно напряжённой. С таким же успехом Давид мог обнимать статую. Хотя, чё-е-ерт, ну кого он обманывал? Ни на одно произведение искусства, даже окажись то в его руках, он бы в жизни не отреагировал так, как на неё — тёплую, дышащую чуть сбивчиво от волнения. Будучи большим ценителем искусства, он не мог припомнить, чтобы ощущал хоть бледную тень этих вынимающих душу эмоций, стоя у скульптуры Венеры Милосской в галерее Сюлли, расположенной в Лувре. И дело тут вовсе не в том, что Бэллу он обнимал, а на Венеру только со стороны любовался…

— Так лучше? — спросил шёпотом, глядя на Бэллин красивый профиль в голубоватом свете, идущем от телевизора.

— Угу.

— Вот и хорошо. — Поцеловал её мимоходом, в висок, как ещё совсем недавно она сама целовала сына, и этой незамысловатой лаской заставляя её напрячься сильнее. Хотя до сих пор казалось — куда уж больше? Сжал округлое плечико. Ободряюще вроде, без замаха на большее. Но всё же ка-са-ясь!

В «Последней дуэли», которую он выбрал для просмотра, рубились рыцари. Звенел метал, хрипели, погибая, кони, и в лавине звуков терялись все другие, а жаль — он бы с радостью послушал, как разогнавшись, стучит её сердце. А вот от чего он бы без сожалений избавился, так это от «не спеши, Давид, не спеши!», эхом прокатывающегося в его голове. Он бы даже мог дать себе такую установку — не слышать. Если бы не понимал, что это в нём надрывается не что иное, как здравый смысл.

Свободной рукой, так от Бэллы толком и не оторвавшись, Давид налил вина. Протянул ей, она пригубила, не отрывая взгляда от телевизора.

— Думаешь, так всё и было?

— Что именно? — моргнул он.

— Рыцари. Они могли поддерживать вот такой темп боя та-а-ак долго?

— Нет. Думаю, их физическая выносливость приукрашена так же, как и благородство в отношениях с дамами, — улыбнулся Давид. — О рыцарях вообще ходит куча легенд.

— Я где-то вычитала, что они были вынуждены испражняться прямо в штаны. То есть латы. Потому что не могли снять их самостоятельно. Да и когда их было снимать во время боя?

— Учитывая, что мылись эти парни в лучшем случае раз в год, картинка вырисовывается не очень, — улыбнулся Давид, пряча лицо в роскошных волосах Бэллы.