За три мгновения до свободы. Роман в двух томах. Том 1-2

Блойд сидел, закрыв лицо искалеченными руками. Его трясло. В ушах шумело, кровь глухими приливами била в виски, отдаваясь тупой болью в глубине глазниц. Одна мысль, лишь одна мысль молотом стучала в его голове: «Это я виноват! Боже, это я его породил!».

А Торн и не замечал, что происходит с его собеседником:

– Вы знаете, Блойд, что у нашей Крепости очень любят промышлять рыбаки? Там, сразу за рифами. Знаете, почему? Потому что здесь самая жирная рыба. Мы щедро кормим ее каждый день. Сначала вы сами исправно пополняли Крепость новыми заключенными. Помните, Блойд? Сколько сопроводительных бумаг было подписано вашей рукой?

– Я не подписывал им смертных приговоров, я просто отправлял их в заточение, – выдавил из себя Гут.

– А куда, скажите на милость, я должен был их сажать? У нас не так много камер, и все они – одиночные. Вы не могли об этом не знать, Блойд. Мы заполнили их уже в первый месяц. Но вы все слали и слали новых. Под них надо было освобождать места. Может быть, вы знаете какой-то другой способ? Я – нет. Поэтому все они в конечном итоге встречали свой последний рассвет и находили покой в море. Часто по нескольку штук в день.

– По нескольку человек, Бен. Это были люди!

– Н-е-е-е-т, Блойд, именно штук. Среди них не было людей, только жалкие и никчемные твари. А потом, когда вы подняли свой бессмысленный мятеж, работы у нас и вовсе прибавилось. Даже рыба уже пресытилась. А я вынужден был пристроить второй помост и на Западной башне тоже. Теперь у нас не только встречают, но и провожают солнце. Закаты здесь тоже чудесные, уж поверьте мне, их я тоже повидал немало.

– Вы – чудовище, Бен. Вы превратились в исчадие ада.

– Бросьте, Гут. Я просто полюбил работу, которую меня заставили делать. Вы лично и заставили, между прочим. И я делаю ее на совесть и с удовольствием. И при этом еще, поделюсь с вами маленьким секретом, научился получать от нее дополнительные бонусы. Как-то один из той первой партии заключенных (я не буду называть его имени) попробовал меня купить: «У меня на Большой земле огромные богатства, – сказал он мне. – я дам вам много, очень много денег, если вы найдете способ, как вытащить меня из Крепости». И он не обманул. Он указал мне точное место, где были спрятаны его богатства, и мой доверенный человек нашел их.

– А вы? Вы выполнили свое обещание, вытащили его из Крепости?

– Конечно! В прямом смысле слова. Его вытащили из Крепости встречать рассвет на следующий же день после того, как я получил известие о том, что его деньги найдены… А вы что подумали? Неужели вы решили, что я нарушу присягу? Я присягал на верность Эссентеррии, Блойд! Я давал слово, что ни один заключенный не покинет Крепости без особого на то приказа. И я своему слову верен! К сожалению, это очень быстро стало известно и всем заключенным, и даже за пределами Крепости. Так что совсем скоро уже никто не делал попыток купить у меня свободу.

– И что же вы?

– А что я? Я решил, что раз никто не хочет покупать свободу, пусть покупают еду. Вы знаете, сколько стоит этот ятаган? – Торн снял со стены изогнутый клинок с нефритовой рукоятью, в основании которого переливался всеми цветами радуги неизвестный Блойду камень. – В Горсемхолле вы не найдете такого и за несколько тысяч золотых. А здесь он обошелся мне в одну миску чечевичной похлебки да корку черного хлеба с отрубями… Но некоторые из них такие скупердяи, Блойд. Вы даже представить себе не можете. Готовы подохнуть с голоду за свои несчастные серебряники. И дохли, кстати. Но вы и тут мне помогли, дружище. Вы помните, как мы с вами ругались из-за тех двух оружейных складов, которые вы заставили меня переоборудовать в карцеры? Как я теперь вам за них благодарен! О, они способны выпотрошить любого, даже самого жадного из всех скупердяев этого мира! Я, правда, внес в них некоторые конструктивные изменения, чтобы немного повысить их эффективность. Но я не буду вам рассказывать, какие именно. Пусть будет для вас небольшим сюрпризом. Не дай Бог, вам туда попасть, но если придется, вы непременно оцените, я уверен, – Торн недобро усмехнулся. – Скажу только, что всего через несколько часов вы готовы будете отдать все что угодно, чтобы только вырваться из карцера. Так что постарайтесь туда не попадать, друг мой.

От слова «друг» Блойда передернуло.

– Нет, Бен, я вам не друг. По крайней мере не нынешнему Бену Торну – это точно. Знайте, что тот Бен, который меня ненавидел, который жаждал моей смерти и целился мне в спину, был мне намного ближе и вызывал гораздо больше уважения, чем тот, который сегодня называет меня другом. Жаль, но тот Бен, похоже, умер… Знаете, что я заметил, Торн? Вы перестали чертыхаться во время разговора. Помните, я говорил Вам тогда: «Вы слишком часто поминаете черта. Если часто кого-то звать, он может и откликнуться». Похоже, теперь вам уже не нужно звать того, кто и так уже безраздельно над вами властвует.

Торн вонзил свой гневный взгляд в узника под номером 824, но овладел собой.