За твоё счастье и покой я заплачу любую цену (СИ)

— Знаешь, такого никто не заслуживает, — мрачно промолвила Флавия. — Сейчас скажу банальность, но у нас такая работа. И бывает, что кто-то после обычного рабочего дня оказывается в больнице. А бывает, что и…

Она махнула лапой.

— Да ты и сам это знаешь. Это могу быть я. Или ты. Или Брюс, Фрэнк, или Рори… Даже Фран. И у каждого есть близкие, которые будут так же плакать и страдать.

Морда лиса закаменела:

— У каждого. Кроме меня.

…Вернувшись в участок, они сообщили всем, что новостей о Роджерсоне нет, и что Хопс осталась ждать в больнице. Затем Флавия потащила Ника в кабинет Буйволсона.

— Трудоголичка несчастная, — ворчал лис, упираясь. — У меня нет настроения работать. Ни у кого нет настроения работать. Даже у шефа нет…

Лонгтэйл вдруг встала как вкопанная посреди коридора. Ник врезался в её спину. Она медленно повернулась к нему и прошипела:

— Ты, что ж, думаешь, ты один такой ранимый? Ты один переживаешь за близкого тебе зверя? А я, стало быть, чурбан бесчувственный, да? И мне всё равно, что мой друг лежит на операционном столе и вообще неизвестно, останется ли он в живых? Между прочим, кто-то даже подозревал, что я влюблена в Джейка. С этим-то как, а? Да, он мне не возлюбленный, а просто хороший друг. Но это, офицер Уайлд, не значит, что для меня случившееся с ним — это так, чихнула и утёрлась!

— Да ты что, ты что… — попятился лис от взгляда фосфорически горящих в полутёмном коридоре глаз гепардихи.

— Я что? Я пытаюсь отвлечься работой, чтобы не рыдать и не биться головой о стену. Что и тебе советую!

Пару секунд Ник хлопал глазами, потом сглотнул и пришёл в себя.

— О’кей, босс, я так понял, что дело Газелле мы сейчас завершим, да? Между прочим, могла бы и поделиться с напарником, что ты накопала…

— Сейчас всё и узнаешь, — фыркнула она… и рявкнула: — И не называй меня «босс»!

— Значит, так, — сказала она вполголоса у двери в кабинет Буйволсона, — чтó бы ты ни услышал, чтó бы ни сказали я или капитан — молчи и кивай, притворись, что ты в курсе.

— В курсе чего? — быстро спросил он.

— В курсе всего! Давай, надевай на морду свою фирменную улыбочку «я-всё-про-вас-знаю».

И она постучала в дверь.

— Ага, явились, не запылились… — беззлобно промычал капитан при виде лиса и гепардихи.

— Да, сэр, — отрапортовала Флавия. Ник, загадочно улыбаясь, уселся.

— Ну, и что ты хочешь на этот раз, сержант Лонгтэйл? Кстати, вы же были в больнице. Как там Роджерсон?

— Неизвестно, сэр. Он всё ещё в операционной. Джуди там, с его семьёй, и она позвонит, когда что-нибудь станет ясно.

Буйвол кивнул и выжидательно уставился на гепардиху.

— Сэр, мы уже можем завершить наше дело.

После каждой фразы Флавии Ник ухмылялся и кивал.

— Интересно, как? — спросил капитан.

— Позвоните нашей потерпевшей, пусть придёт сюда прямо сейчас. Только не говорите, что мы тоже здесь.

— А если она занята или откажется?

— А вы пригласите её так, чтобы она не отказалась. Скажите, что если она не придёт, вы позвоните журналистам.

— Каким ещё журналистам, сержант? Мы же, вроде бы, договорились?

Бровь Ника дёрнулась в удивлении, но он молча ухмыльнулся и кивнул.

— Сэр, но сказать-то, — она выделила это слово, — вы же можете?

Буйвол промычал что-то похожее на ругательство и взял телефон.

…Через несколько минут красавица Газелле вплыла в кабинет капитана Буйволсона. Она пленительно улыбалась ему, но когда Флавия услужливо закрыла за ней дверь, а Ник галантно подвинул стул, сияние это немного потускнело.

— Что тут происходит, Бого? — капризно сказала она, усаживаясь и принимая изящную позу.

— Извините, мисс Газелле, — преувеличенно сокрушённо промолвила Флавия, — что мы вас оторвали от ваших очень важных дел.

— Вот именно! — фыркнула она, резко развернувшись к гепардихе. — Я популярная певица, я звезда! У меня день расписан поминутно! Я могу, конечно, выкроить несколько минут для друзей, но…

— Мы не собираемся тратить зря ваше бесценное время, мисс Газелле. Мы все здесь деловые звери. Поэтому — сразу к сути. Мы не нашли ваши драгоценности.

Флавия очень внимательно следила за выражением мордочки газели, и вспышка торжества в выразительных глазах от неё не укрылась.

— Ах, как жаль. Но ради этой «новости» не стоило, право, заставлять своего начальника вызывать меня сюда.

— Позвольте мне закончить, мисс Газелле. Мы не знаем, где ваши украшения находятся сейчас, зато нам известно, кто об этом знает.

— И кто же? — усмехнулась газель.

— Вы, мисс.

— Я? — Газелле рассмеялась своим серебряным смехом. Но не надо было быть великим психологом, чтобы расслышать, что серебро-то было фальшивым. — Что ж, вы, офицер Лонгтэйл…

— Сержант Лонгтэйл!

— Ну, пусть сержант, раз это так для вас важно. Значит, вы считаете, что я сама у себя украла украшения? И зачем же мне это нужно, по-вашему?