За волной океана

— Неподалеку от полуострова Рыбачий. Наш конвой атаковала авиация и подводные лодки немцев. — Голос капитана 2-го ранга дрогнул, и Лавров понял, что, видно, трудно ему было в том бою. — Лодка выпустила по кораблю торпеды, но командир сумел уклониться. Одна из бомб взорвалась у нашего борта. Меня волной сбило с ног на палубе. Пришел в себя и слышу, как тяжелораненый боцман кричит: «Лодка всплыла! Бей по ней!» По боевой тревоге я был расписан у носового орудия. Вскочил, подбежал к орудию и открыл огонь. Снаряд угодил в рубку, разворотил ее. Это я хорошо видел, а потом потерял сознание... Тот бой стал для меня точкой отсчета судьбы, — грустно подытожил командир «Ястреба». — Потом еще приходилось бить фашистов. — Гаврилов пристально поглядел на Лаврова. — Ты знаешь, о чем я подумал? Серенько мы порой ведем пропаганду боевых традиций. Тут и моя, и твоя вина. Да, и моя, и твоя. И прошу не возражать! Легче всего назвать героя, сказать, где и как он совершил подвиг. Это тоже важно знать людям, но это ведь не главное! Мы должны помочь людям понять, почему человек пошел грудью на штык, закрыл собой амбразуру дзота... Важно, на мой взгляд, задеть в человеке живую струну, заставить его задуматься о своем месте в жизни. Подвиг я бы назвал пределом утверждения личности. Что, разве не прав? Мы с тобой, Федор Максимович, тоже учителя, только у наших учеников не карандашики в руках — оружие. Кому дано оружие, с того и спрос особый.

— Ты хорошо сказал о живой струне, Сергей Васильевич, но... — замполит вынул из портсигара новую сигарету. — Разрешите закурить?

— Я слушаю насчет живой струны.

Лавров помял сигарету и положил ее обратно в портсигар.

— Больно порой бьешь по этой струне. Видел же, как старпом замешкался? Что, станешь отрицать? Ты не старпома наказал — весь экипаж.

— Ты что, рехнулся?!

— Ничуть. Ты хотел, чтобы Покрасов набил себе шишек, чтобы убедился в твоей мысли: рано ему быть командиром. Я ведь все понимаю, Сергей Васильевич. Верно, есть и такой метод воспитания — учиться на ошибках. Но в данном случае эта ошибка старпома дорого стоила всем нам.

— Репутация корабля от этого не пострадала.

— Верно, не пострадала, — парировал замполит и тут же перешел на официальный тон. — Но репутация корабля — это не только ваша репутация, а всего экипажа.

— Ладно, не кипятись! Разве один ты печешься о корабле? И я, и старпом — все мы думаем о «Ястребе». Ну, а к похвале, Федор Максимович, ты сам неравнодушен.

— Неужели? — усмехнулся замполит. — Такого греха я за собой что-то не замечал. Впрочем, Сергей Васильевич, ты же сам говорил на партсобрании, что каждый из нас должен заботиться о чести и достоинстве нашего экипажа. Когда в бригаде хорошо говорят о нашем корабле — это приятно.

— Что ж, свое мнение ты имей, но мое слово, слово командира, прошу считать законом! — заметил Гаврилов. — Может, я и погорячился в море, кое-кого обидел, но люди меня поймут правильно. Вот так!

Разговор замполита с командиром прервал телефонный звонок дежурного по штабу бригады. Гаврилов взял трубку, обронил пару фраз и, надев фуражку, на ходу сказал замполиту:

— Разговор продолжим позже.

Вернулся Гаврилов из штаба бригады веселым, словно именинник, пригласил в свою каюту замполита:

— Попьем чайку.

— Что-то не хочется.

Гаврилов хитровато подмигнул замполиту, мол, не привередничай, и сообщил, что кораблю предстоит вести поиск подводного «противника», который попытается высадить нарушителя границы в наших территориальных водах. Уж там-то он, Гаврилов, покажет, на что способен экипаж!

— Сергей Васильевич, — прервал командира Лавров, — я не терплю бахвальства, если даже оно исходит от командира.

— Бахвальства?! — вспылил Гаврилов. — Грош цена тому командиру, который не уверен в себе!

— Ладно, не буду подрывать твои командирские устои, — улыбнулся замполит. — У меня к тебе просьба... Понимаешь, у мичмана Демина ситуация...

— Я в курсе дела, — прервал замполита командир. — Просится съездить домой. Я отказал ему.

— Причина? — Глаза Лаврова округлились.

— Во-первых, я не уверен, что мичман уладит свои дела, — Гаврилов заломил на левой руке один палец. — Во-вторых, предстоят учения, а Демин не подготовил себе достойную замену. Опытнее других матрос Климов, но и его еще надо учить и учить. Какой командир рискнет остаться без опытного акустика? Хватит, я и так набил себе шишек.

— Так ведь ты любишь рисковать, — улыбнулся Лавров. — Сам же говорил, что без риска нет командира.

— Не нажимай на мое самолюбие...

— Значит, не отпустишь мичмана?

— Нет.

— Тогда мне придется идти к начальнику политотдела, — в тон командиру сказал замполит. — Ты не уверен, что Демин уладит свои дела, если поедет, а я так не думаю...

Где-то в глубине души Гаврилов понимал, что мичману Демину, прослужившему на морской границе более десятка лет, надо помочь. Но мысль о том, что на предстоящих новых учениях «Ястребу» предстоит решать серьезную задачу, настораживала его.

— Вот что, Федор Максимович, давай позже решим этот вопрос, — смягчился командир. — Вернемся с моря и решим.