За золотым призраком

– Отто, возьми себя в руки, прошу тебя! Инспектор, похоже, прислушивается к твоим выкрикам! – Фридрих крепко сжал локоть Дункеля. – Разве мы с тобой не бывали в более рискованных переделках, чтобы теперь спасовать перед каким-то Гансиком? Ну, встряхнись, Железный Дункель! Ты был таким, таким и остался!

– Да-да, Фридрих, богиня мщения Эриния настигла меня, покарала за мой длинный язык… Ты знаешь, кто этот Жидьбер Пул? Нет? Это не кто иной, как племянничек Иоганна Шрейбера, судовладельца из Свакопмунда! Я видел его лет десять назад. Он приезжал со своим папашей в Свакопмунд на традиционные сборы. Ганс и тогда был довольно неуклюж, с залысинами. Клянусь священными водами Стикса, у него не только усы, но и парик на голове чужой! Не утерпел Гансик, выпил сверх меры и пропотел…

– Этот Ганс дал радисту тридцать фунтов стерлингов и обещал еще столько же, когда получит ответную телеграмму. Наверно, ждет инструкций, как ему дальше поступать. А с берега не успел по той причине, что не знал о дне и часе нашего отплытия.

– Похоже, что так оно и есть. – Дункель плотно сжал губы, от напряженного размышления сошлись брови, но, увы, все было поздно, слишком поздно! Надо было там, среди «своих», помалкивать!

– Будем и этого кидать за борт? – чуть слышно спросил Фридрих и с недоброй ухмылкой добавил: – Вместе со шваброй… Еще не одна таблетка снотворного найдется!

– Нельзя повторяться, дружище! – медленно приходя в себя от потрясения, ответил Отто. – У нас нет больше на траверзе островов, кроме острова Кинга, но это уже у самого Мельбурна и под носом у австралийской полиции. Надо придумать что-то в духе Агаты Кристи. Или пригрозить, что, если еще раз попадется на глаза, – устроим с ним похуже, чем греческий бог Гермес с одним болтливым стариком из Беотии[36].

– А-а. – Фридрих не понял, о каком старике речь и, умолкнув на короткое время, посмотрел на сердитое лицо фрегаттен-капитана.

– Заставим замолчать навечно! – пояснил Отто и кулаком пристукнул о закругленный край лавки. – Иначе увяжется за нами до заветного места, не даст добыть… – и замолчал, вспомнив, что однажды уже сболтнул лишнего, а теперь расхлебывает собственную кашу…

– Если испугаем его сейчас, он побежит искать защиту у инспектора да все и выложит! Тогда его не устранишь, не замаравшись подозрениями по самые уши. Расскажет полиции о наших планах, и те сядут на хвост, шагу не дадут сделать бесконтрольно! – Штурман говорил о «наших планах» с такой уверенностью, как будто и сам знал досконально о замыслах своего друга.

Отто минуту напряженно думал, то морща, то расправляя складки на лбу. Увидел, что Карл оглянулся, и дал ему знак спуститься в каюту. Карл ушел, оставив Вальтера в обществе Вайсманов. Гретхен грациозно бросала в океан кусочки хлеба, смеялась, то и дело поворачивая к Вальтеру красивое личико, невольно заражая и его своим искренним и беспечным смехом…

– Пожалуй, ты прав, Фридрих. Пусть думает, что мы его не рассекретили. Получим ответную телеграмму от Иоганна Шрейбера, будем досконально знать, что затевает эта старая интендантская крыса! Отсидел всю войну по тыловым складам, награбил добра и смылся из Берлина почти за год до трагического мая месяца. А теперь выдает себя за истинного наци! Подонки! Из-за таких вот Шрейберов мы и проиграли великую войну на востоке. Ишь, пустил доверенную ищейку по нашему следу. Ну ничего-о, мы еще посмотрим, кому трепыхаться в противолодочных сетях. Передай радисту от меня «чаевые».

Фридрих принял деньги, встал, кивком головы, словно бы с новым знакомым, простился с Дункелем и пошел по трапу спускаться на вторую палубу – с вечера и до полуночи ему стоять вахту, надо было хоть немного вздремнуть.

Поднялся со скамьи и Отто, протиснулся к Вальтеру, раскланялся с семейством Вайсманов – Гретхен уже доверчиво приникла плечом к младшему из Дункелей, смотрела на дельфинов и весело смеялась.

«Бедная девочка! – невольно вздохнул Отто и неожиданно ощутил в душе такую пустоту от застарелого одиночества, что даже испугался – к чему бы эти запоздалые призывы сердца?! – Ты так бесхитростна, что тебя просто жаль… А может, это твоя кошачья ласковость и простота, внешняя беззащитность и есть самое сильное оружие? Но у Вальтера в сердце индианка Амрита!» – Вспомнил и в досаде четрыхнулся – что ответит ему на телеграмму Цандер? Но это можно узнать только по прибытии в Мельбурн.

– Ну и как ведут себя наши возможные собратья по разуму? – спросил Отто, стараясь придать голосу веселый и беспечный, как у всех туристов, тон. – О чем они так дружно, почти безмолвно кричат?

– Они зовут нас в море, – не в меру серьезно, как показалось Дункелю, ответил сын, внимательно наблюдая за разумными рыбами.

– Да? – отозвался со смехом Отто, стараясь не раздражать Вальтера излишними придирками. – Ну-у, не-ет! Пусть лучше сами лезут к нам на чашечку кофе! А мы для почетных гостей можем парадный трал спустить. И оркестр выстроим!

Милая Гретхен заразительно засмеялась шутке, хлопнула несколько раз ладошками.

– Давайте их звать к нам! Давайте…