Заблудший ангел

Последствия моего «путешествия в царстве мертвых» все еще сказывались. Меня весьма неприятно подташнивало, и казалось, я в любой момент могу снова потерять сознание.

— Нас обнаружили, — серьезно ответил Даджян.

— Полковник Аллен?

— Или его люди, какая разница! — проворчал он, таща меня за собой. — Дело в том, что им нужны вы… и вот это.

В левой руке армянин держал мой адамант. В его глубине еще мерцали всполохи света — остатки неизрасходованной энергии.

— Скажите только… — я сглотнула, завороженная представшим зрелищем, — мы ведь найдем его, правда?

— Мартина? Конечно! Сейчас мы уже знаем, где он. В шаге от Арарата. Жаль, что у меня нет времени, чтобы объяснить вам все подробнее, но мы должны как можно быстрее уйти отсюда.

— Но… вы же не можете держать меня в неведении, господин Даджян! Я даже не знаю, удалось ли вам установить связь с этим проклятым камнем! — Я осознала вдруг, что выкрикиваю все эту чушь, ковыляя за ним в одном сапоге и поминутно поскальзываясь на засаленном, покрытом жирной пленкой полу.

— Замолчите и пошевеливайтесь, госпожа Фабер.

Какой я была дурой! Вместо того чтобы опустить голову и экономить силы, я позволила себе впасть в совершенно неуправляемую истерику. Сердце заколотилось и чуть не выпрыгнуло из груди, я споткнулась и, заторопившись, стала передвигаться какими-то нелепыми скачками. Паника завладела мной целиком. Приступ тахикардии не позволял мне рассуждать спокойно, от безнадежной тоски хотелось выть.

— Замолчать? — Мой надрывный голос взвился вверх и заметался эхом в окружавших нас стенах подземелья. — Хотите, чтобы я замолчала? Нас чуть не убили из-за вас! Вы что, не заметили? Чуть не убили!

— Закройте рот.

— Не хочу! — огрызнулась я.

Даджян на ходу с силой, до боли, сжал мою руку:

— Вы не видите, что нас преследуют?

— Я хочу уйти отсюда! — Я развернулась, размахивая единственной свободной рукой. — Отпустите меня!

— Не останавливайтесь! — поторопил он.

— Даже и не мечта…

И тут на ощупь, потеряв голову от страха, я вцепилась в него. В этот момент мы стояли на краю пологого спуска и армянин потерял равновесие. Не выпуская из руки адамант, он странным образом изогнулся, чтобы не упасть в воду, текущую рядом с нашими ногами. Но все-таки не удержался и рухнул на колени.

Раздался глухой удар. Его автомат с грохотом выпал на пол и заскользил вниз по спуску.

На миг глаза мужчины вспыхнули от гнева, от приступа внезапной слепящей ярости, повергшей меня в оцепенение.

Несколько мгновений Армен Даджян смотрел на меня с бешенством, словно хотел оторвать мне голову. Однако вопреки всякой логике, пока он поднимался и потирал ушибленный мениск, это выражение испарилось с его лица. Я дрожала. Мой проводник вдруг насторожился, обратив взгляд вверх, и замер, как унюхавший добычу охотничий пес.

— Вы заметили? — прошептал он.

Столь быстрый переход его настроения к обычному бесстрастному спокойствию застал меня врасплох. Я не знала, что сказать.

— Заметили? — настаивал он, смотря в даль галереи, откуда мы только что пришли. — Ничего не слышно!

— Ничего… — автоматически повторила я.

— Они прекратили преследование.

Армянин был прав. Мы стояли в безмолвном ожидании, что какой-нибудь шорох выдаст присутствие наших врагов в туннеле. Нам удалось различить лишь мягкое журчание воды в канале у наших ног, но эти восемьдесят или девяносто секунд тишины произвели на нас обоих волшебный умиротворяющий эффект. Молчание и прохлада этого места сумели успокоить наши вспыхнувшие страсти. Хотя у меня болела рука, а кровь еще стучала в висках, но дыхание начало выравниваться, а мышцы расслабились. Ощущение опасности вдруг отступило.

— Надо выбираться отсюда… — нарушил тишину вскочивший на ноги Даджян.

Я тяжело вздохнула.

— Вам не о чем беспокоиться, госпожа Фабер. Все будет хорошо.

Где-то вдалеке, над приютившими нас каменными сводами и определенно в стороне от церкви Санта-Мария-а-Нова, завыли сирены, и это убедило меня снова пуститься в путь.

— Знаете что? — произнес Даджян примирительно, возобновляя движение уже в более спокойном темпе. — Вы проделали сейчас работу Иакова.

— Иакова? Какого Иакова?

Армянин улыбнулся:

— Иаков — это библейский патриарх, сеньора. Его жизнь сложилась удивительным образом. Он купил право первородства у своего брата Исава. Он сразился с ангелом из плоти и крови и даже сумел ранить его в ногу. Но прежде всего он вошел в историю благодаря тому, что при помощи адаманта, подобного вашему, в загадочном видении смог узреть путь к Земле обетованной.

— При помощи адаманта?

Я старалась не отставать от него, приноравливаясь к его размашистому шагу, и, по совести, единственное, что меня в тот момент интересовало, — это как может этот человек в подобную минуту думать о Библии.