Забота

От восторга — до отчаянья
качается душа.
Я давно уже отчаялась
разобраться не спеша
в этой сложной ситуации
с перепадом амплитуд
(прочие ассоциации
на память не идут).

От восторга — до отчаянья,

от счастья — до беды,
до последнего прощания
у первой у воды
и от горечи, что выпита
(хватило на двоих), —
до прощения и лепета
в объятиях твоих.

Мне покоя не обещано,

и ну его — покой.
Я совсем земная женщина,
и мой удел такой.
Беспросветная и светлая
жизнь тем и хороша,
что от смерти — до бессмертия
качается душа.

* * *

Голос слышала твой однажды —
И ко всем остальным оглохла.
Ты не думай, что это плохо,
Ты подумай, как это важно.

Только раз целовала губы

И поверила в то мгновенье:
Все иные прикосновенья
Были неисправимо грубы.

И опомниться не старалась,

Повторяла в рассветный час я
Непривычное слово «счастье»,
Как оно хорошо рифмовалось!

* * *

Посвящается моему учителю Л. М. Фарберу

Я слушаю ветер опять в одиночку.
Он ластится, требует и тревожит.
Балконную дверь он хватает за ручку,
А в дом не прорвется, не может, не может.

Я слушаю ветер. Свеча на рассвете

Нальется расплавленным парафином,
Сиянье ее помешает заметить,
Где прячутся тени в пустынной гостиной.

Я слушаю молча, я думаю молча,

Я думы привычные перебираю,
А ветер за дверью стеклянной хлопочет
И мечется, как за воротами рая.

Свободней и слаще ему, молодому,

Недавно отпущенному на волю,
Стрелою стремиться подальше от дома,
Устав напряженной дрожать тетивою.

Ну, встану, открою — прорвется, продует,

Придумает перемещенье предметов,
Свечу до предсмертного жара раздует,
Чтоб тени отслаивались от портретов.

Чтоб я разглядела спокойные лица

И, вспомнив о кровном родстве между нами,
В объятиях ветра могла разрешиться
Стихами — бессонного сердца слезами.

ЛУЧИННИК