Заброшенная дорога

Пригибаясь от шальных стрел, они отошли к лестнице и побежали вниз. Дромедариев не было видно – должно быть, расселись по казармам у окон, как было приказано. Их верблюды беспокойно переминались и порёвывали в стойлах, Лонгин возился у драконикона, а Олимпиодор любознательно крутился по двору, разглядывая машины и что-то записывая.

– Хватит шпионить, не время! – рявкнул на него Маркиан. – Я тебе сказал, прячься! Это приказ! – Он подобрал один из дромедариевских щитов, сложенных у стены. – Лонгин, у тебя всё готово?

Механик кивнул, как всегда, не удостоив его человеческим ответом, и встал к рычагу машины.

В ворота ударили снаружи. С первого же удара хлипкие скобы засова оторвались, засов упал, створы распахнулись. Пешие блеммии Яхатека ворвались, ревя – груди в наколотых крестах, копья наперевес.

– Пора, – сказал Маркиан, вытаскивая меч из ножен. – Сожги их.

Лонгин нажал на рычаг. Складчатый мех драконикона сложился с тяжёлым выдохом.

Ничего не произошло.

Дромедарии в засадах на третьем этаже не стали дожидаться команды. Со всех сторон зазвенели тетивы, засвистели стрелы, зашмякали в плоть наконечники, и варвары начали валиться – стрелы с белым оперением торчали из чёрных тел, как цветы. Ближайший к Маркиану долговязый воин успел закрыться щитом от стрелы. Маркиан подскочил, уколол прямым выпадом в незащищённый бок, и кочевник рухнул. Стало тихо. По всему двору валялись усаженные стрелами трупы блеммиев.

– Что с твоей машиной? – Маркиан отёр клинок о плащ от крови и желчи.

– Уже разобрался, чиню, сейчас заработает! – отозвался Лонгин. Он сидел на корточках и торопливо возился внутри драконикона.

– Поторопись. – Маркиан следил за тем, что творится за воротами.

– Думаешь, они не отказались от штурма? – усомнился Фригерид.

– Нет.

Авва Пафнутий о чём-то переговаривался с Яхатеком. Слова не долетали, но интонации были резкие.

– Блеммии точно больше не полезут, – прокомментировал Фригерид. – Харахеновский табор они захватили, добычей разжились, не дураки же они лезть под обстрел ради невесть чего? А монахи без них…

– А монахи, – повторил Маркиан, – без них.

В самом деле, святые подвижники подняли щиты, выставили копья, построились в некое подобие колонны по два и медленно двинулись к воротам.

– Господи Сил, с нами буди! – послышался из-за щита голос аввы Пафнутия. – Иного бо разве Тебе помощника в скорбех не имамы…

– Господи Сил, помилуй нас! – подхватили монахи.

– Лонгин, готово? – спросил Маркиан, сжимая и разжимая руку на мече.

– Ещё нет, – пропыхтел механик, возясь с бронзовыми трубками.

– А когда будет готово?

– Когда они псалом допоют. – Лонгин дёрнул за рычажок, и внутри драконикона что-то забулькало.

– Это сто пятидесятый псалом, – со знанием дела пояснил Фригерид. – Он короткий. – Поудобнее перехватил щит. – Пора позабавиться, брат?

– Пора. – Маркиан откинул плащ с левого плеча, поднял щит. – Давай, брат, покажи тевтонскую ярость.

– Легко. – Фригерид издал леденящий душу вопль, обнажил меч и бросился на монахов, перескакивая через трупы блеммиев.

Они столкнулись в проходе ворот – узком, как раз на двоих в ряд. Фригерид налетел на переднего монаха с такой силой, что казалось, дрогнет весь строй – но нет, монахи держались стойко. Маркиан справа от Фригерида отбил щитом укол монашеского копья – против него стоял немолодой крюконосый мужик с помятым лицом и налитыми бешенством глазами, – рубанул по щиту. Коровья шкура не выдержала, вспоролась, монах заревел, роняя щит из разрубленной руки. Маркиан всунул клинок ему между рёбер и тут же выдернул, вернулся в оборонительную стойку, закрылся от копья следующего. Оба монаха в первом ряду были мертвы, но следующие ряды надвигались, слепо шагая по трупам. Авва Пафнутий знал, что делает. В узком проходе нельзя было развернуть строй, но можно было массой выдавить двух римлян на простор двора.

– Лонгин?! – Маркиан отбил очередное копьё, стараясь не попасть под бешено машущий меч Фригерида.

– Готово! – донёсся голос механика.

– Отходим и сразу в стороны! – скомандовал Маркиан.

Они отступили во двор и отбежали с линии огня.

Колонна монахов по инерции ввалилась за ними с победным воплем.

Лонгин нажал на рычаг.

Бронзовый дракон с шумом выдохнул невиданной силы струю огня. Маркиан и Фригерид стояли в нескольких шагах по сторонам, но даже их обдало жаром, как из кузнечной печи. Язык пламени ревел и хлестал через весь двор в ворота. Потом он рассеялся. Рёв затих, и стали слышны безумные крики заживо горящих людей.

Монахи факелами бегали по двору, катались по земле, слепо натыкались на стены. Маркиан подхватил копьё одного из убитых блеммиев и нанёс ближайшему иноку удар милосердия. Дромедарии не помогали: добивать несчастных приходилось самим. Когда упал последний, ненадолго стало тихо. Лишь трещал огонь, пожирая трупы. И смеялся Лонгин.

– Сработал! – Счастливый механик любовно гладил рычаг драконикона. Из раскалённой докрасна бронзовой пасти валил дым. – Как надо сработал! Ах ты мой славный, ах ты мой!…

Его прервал вопль аввы Пафнутия.