Забвение истории – одержимость историей

Несколько раньше состоялся еще один публичный урок истории. В апреле 2007 года умер бывший премьер-министр федеральной земли Баден-Вюртемберг Ханс Филбингер (р. 1913). Несмотря на очевидные различия – в ФРГ отсутствовала государственная доктрина, освобождавшая всю страну от ответственности за прошлое, – обе ситуации обнаруживали типологически сходные черты. В 1958 году Филбингер стал членом баден-вюртембергского правительства, а в 1966-м возглавил его, однако в 1978 году ему пришлось под давлением общественности оставить свой пост. Причиной явились представленные драматургом Рольфом Хоххутом доказательства, что в годы войны Филбингер, будучи судьей военного трибунала в Норвегии, уже в самом конце войны подписывал смертные приговоры дезертирам. На все предъявленные упреки Филбингер ответил: «Что было законно тогда, не может считаться преступлением сегодня». Кроме того, он заявил, что «имел антинацистские взгляды», из-за чего, дескать, политические оппоненты говорили о его «патологически чистой совести». Но удивительны в истории Филбингера не увертки и отговорки, свойственные этому поколению с его особыми представлениями о совести. Удивительно, что такая же позиция заимствуется и представителем следующего поколения. Гюнтер Эттингер, заменивший Филбингера на посту премьер-министра, произнес на панихиде речь, адресованную семье и друзьям покойного, в которой не только говорил о его заслугах в строительстве новой федеративной республики, но и старался полностью оправдать бывшего премьер-министра, даже представить его борцом с нацизмом.

Среди прочего Эттингер сказал о Филбингере: «Его личность символизирует для нас почти сто лет немецкой истории! Мы с огромным уважением глядим сегодня на человека, непосредственно пережившего все взлеты и падения последнего века. В отличие от того, что написано в некоторых некрологах, необходимо заявить: Ханс Филбингер не был национал-социалистом. Наоборот, он был противником нацистского режима. Но от принуждений со стороны режима он не мог уклониться так же, как миллионы других людей».

За этим последовало ретроспективно идеализированное изложение биографии Филбингера, какой ее сегодня хотел бы видеть политик от ХДС: «Еще в годы Веймарской республики он пришел к убеждению, что правый или левый тоталитаризм может быть побежден лишь тогда, когда немцы вновь обратятся к наследию христианско-буржуазной культуры. Опыт Веймара научил его, что демократия будет успешной только в том случае, если граждан удастся воспитать в духе правового государства и ценностей гуманизма, если они усвоят принципы либеральной экономики и социального порядка».

Эта речь служит ярким примером истории в желательном наклонении. Идеал и реальность, утопии и исторический опыт далеко разошлись в речи Эттингера. Представители партии «Зеленых» задали вопрос: «Как человек с подобными взглядами на немецкую историю может быть премьер-министром федеральной земли?» Ответ со стороны ХДС гласил: «Это была траурная речь, обращенная к семье, а не выступление на историческом семинаре». Но именно поэтому речь стала уроком истории для общественности. Ведь идеализация биографии политика привела к тому, что казус Филбингера, появившись в СМИ, вновь сделался предметом публичной дискуссии. Этот пример симптоматичен для ухода военного поколения и для вопроса об «истории в памяти». Премьер-министр Эттингер точно следовал схеме «дедушка не был нацистом». Такую схему выявил социолог Харальд Вельцер со своими коллегами в ходе исследования с помощью интервьюирования различных немецких семей: дети и внуки ничего не хотели знать о причастности отцов и дедов к преступлениям, идеализировали их, делая образцовыми персонажами в соответствии с современными взглядами на историю. Смена ценностей при переходе от нацистского государства к демократической конституции оказалась столь радикальной и глубокой, что последующие поколения все менее способны разглядеть историческую реальность (и прежнюю нормальность) «коричневой» биографии своих старших родственников и близких людей. «Чего не должно быть, того не могло быть» – таков диагноз нынешней исторической слепоты у последующих поколений. Многие годы исторического просвещения и исторической педагогики не прошли для них бесследно. Напротив, рефлекторное стремление к идеализации обусловлено широко распространенным в Германии и в мире, внутренне укоренившимся представлением о национал-социализме как о кровавой диктатуре. Взгляд на немецкую историю с точки зрения еврейских жертв (а этот взгляд неизбежно таков) не позволяет ассоциировать близких родственников и друзей с той чудовищной эпохой. Чем больше мы знаем об истории, тем глубже пропасть между знаниями и эмоциями.

Расставание с «шестидесятниками»: поколенческие идентичности и эпохальные переломы