Забвение истории – одержимость историей

В марте 1977 года в штутгартском Старом замке открылась выставка, посвященная Гогенштауфенам. В попечительский совет выставки входили видные представители деловых кругов, среди них президент Союза работодателей Ханс-Мартин Шляйер. Выставка ознаменовалась столь оглушительным успехом, что 1977 год вошел в историю как «Год Гогенштауфенов». Сегодня эту выставку считают началом стремительного роста интереса к истории. Отмечается невиданное прежде количество посетителей – более 671 тысячи человек, что сделало успех выставки незабываемым событием, имеющим действительно поворотный характер. Она послужила толчком для устойчивого и долгосрочного развития всего музейного дела в ФРГ. Огромный успех штутгартской выставки вызвал волну подражаний. Столицы других федеральных земель, решив повторить удачный опыт, значительно увеличили финансирование культуры: в 1980 году Мюнхен показал выставку, посвященную Виттельсбахам, за ней в 1981 году состоялась большая берлинская выставка об истории Пруссии[509]. Но это было лишь началом с долгими последствиями. Под впечатлением от успеха Прусской выставки Гельмут Коль в правительственном заявлении 1982 года выступил с инициативой создать в Бонне Музей истории ФРГ и разделенной Германии; спустя пять лет федеральное правительство подарило Берлину к его 750-летию Исторический музей, которому предстояло отразить историю немцев в Европе[510]. Созданием обоих исторических музеев – Дома истории в Бонне и Немецкого исторического музея в Берлине – Гельмут Коль определил долгосрочные перспективы исторической политики, подняв тему истории с уровня культурной политики земель на федеральный уровень. (В 1998 году учреждение федерального ведомства министра культуры усилило эту тенденцию централизации культуры.)

Выставка, посвященная Гогенштауфенам, ознаменовала собой резкое повышение интереса к истории у немцев. Об этом наглядно свидетельствует увеличившееся количество музеев. В федеральной земле Баден-Вюртемберг с ее наиболее густой сетью музеев их количество с 1975 года удвоилось, достигнув числа 920[511]. Чем же знаменателен успех штутгартской выставки? Какие обстоятельства возродили интерес к истории? Концепция выставки была разработана земельным правительством, чтобы отпраздновать 25-летний юбилей Баден-Вюртемберга. Ответственным за проект был премьер-министр Ханс Филбингер, скандальное разоблачение которого в качестве судьи военно-морского суда при нацистах состоялось годом позднее. Выставка связывала краткую историю земли Баден-Вюртемберг с продлившейся восемь веков историей династии Гогенштауфенов. Обращение к Средневековью удачно соответствовало тому, что Ницше называл монументалистским подходом к истории: Гогенштауфены встроились в галерею предков, ореол династии давал прекрасную возможность для политического самоинсценирования. Заявленная цель выставки состояла в том, чтобы «активизировать историческое сознание, которое помогает нам обрести нашу историческую идентичность и углубить ее»[512]. Ханс Филбингер, как сказал Гюнтер Оттингер спустя тридцать лет в своей траурной речи об умершем премьер-министре, «хотел, чтобы Баден-Вюртемберг был землей прогрессивной, современной и умеющей беречь свое прошлое. Он хотел, чтобы Баден-Вюртемберг оставался глубоко укорененным в истории, федеральной землей, которая – напомню о большой выставке 1977 года, посвященной Гогенштауфенам, – успешно борется за свою идентичность»[513].

Но указание на политическую значимость исторической темы еще не объясняет столь большого успеха состоявшейся выставки. Прежде всего, он связан с тем, что живой интерес к истории Гогенштауфенов поддерживается в этом регионе наличием ценных реликвий в виде древних рукописей, картин и скульптур, живописными развалинами замков, а также народными преданиями, такими как легенды о Барбароссе.