Забытые пьесы 1920-1930-х годов

ЕЛИЗАВЕТА СЕМЕНОВНА, мать Виктора. Грузная, тяжелая женщина лет 56, одетая в какие-то просторные юбки, кофты с засученными рукавами. Волосы с густой проседью. Лицо хмурое, усталое от трудностей в прошлой жизни и забот в настоящей. Взгляд ее смягчается только при разговоре с сыном или Горчаковой. Голос демонстративно-резкий, слегка даже крикливый.

ВЕРА, сестра Виктора, работает на другой фабрике. Высокая, под стать Виктору, девушка лет 20, с большими смелыми глазами, загорелая, мускулистая, веселая и немножко тормошливая.

ПАВЕЛ СЕРОШТАНОВ, секретарь ячейки завода. Отличается тем, что на редкость нескладно сложен. Нелепые уши, длинные угловатые руки, скуластое лицо с неожиданно круглыми глазами и хрипловатый, скептический голос. Одевается он очень чисто, с претензией на изящество. Но никакой костюм не скроет недостатков его тела и лица. Смотрит он чуть-чуть исподлобья и, только сказав какую-либо едкую фразу, внезапно вскидывает глаза на собеседника, желая знать, как тот ее воспримет. Он ровесник Кулика, но выглядит старше и даже хочет казаться человеком пожившим и пережившим многое. Это хоть немного оправдывает его уродство.

ГОРЧАКОВА МАРИЯ АЛЕКСЕЕВНА, член бюро ячейки. Высокая, худая, одетая очень строго женщина лет 33–35. Взгляд ее неподвижен и тяжел, движения рассчитанно-неторопливы, словно бы она боится выдать свое волнение или заинтересованность. Она почти не улыбается, и даже в минуты больших волнений странное ее лицо еле реагирует.

КУЛИК ДИМИТРИЙ, шофер завода, выдвинут в фабком. Коренастый силач лет 27 с грубым раскатистым голосом и размашистыми движениями. Говорит уверенно, веско, как кувалдой бьет, и следит искоса за эффектом произносимых слов.

НАКАТОВ ВАСИЛИЙ ЕФИМОВИЧ, заместитель директора завода. Пожилой большевик лет 50, и лицом, и осанкой, и манерой держаться резко выделяется из окружающих. Он молчит, много и внимательно слушает, иногда чуть усмехается своим мыслям в уголок усов, заложив руки за спину или скрестив их, он как бы отгораживает себя от происходящего и старается всему дать свою особую, выработанную долгими годами общения с людьми оценку.

РЯДОВОЙ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ, замнаркома. Среднего роста, плотный мужчина лет 48–49. Какой-то хитроватый, иронический взгляд настороженного человека не покидает его все время. Говорит он не особенно гладко, часто подбирая слова, спотыкаясь на междометиях и заканчивая фразы неожиданными остановками. Впрочем, это касается только того, что связано с личной его жизнью, с тем, что он считает несущественным и мало кому, кроме него, интересным.

Действие — в наши дни в большом столичном городе.

Акт первый

Столовая в доме Ивановых за городом — недалеко от их завода. Дом — одно-, двухквартирный коттедж. Много света, просторно, высоко. Из столовой — ход на летнюю веранду, на которой, когда открывается дверь, виден по-праздничному накрытый стол. Из столовой есть еще дверь внутрь квартиры и другой вход в дом — с улицы.

На стенах столовой картины и фотографии, среди них фотопортрет Нины.

Вечер. Июль. За окнами загородная тишина.

1

В столовой — ВИКТОР, КУЛИК, ГОРЧАКОВА и НАКАТОВ.

КУЛИК (Виктору). Я — низовой активист, а ты — директор завода. Но я всем в глаза говорю правду. И повторяю: главная опасность на данном этапе — твоя жена.

ВИКТОР. А я повторяю: ерунда.

КУЛИК. У меня документы есть на все ее проделки. Она члена бюро компрометирует. Она Горчакову Цыцей прозывает. От слова «цыц»!

ГОРЧАКОВА. Это мелочь, Димитрий, мелочь.

КУЛИК. Не зажимай мне рта, Марья Алексеевна. Я знаю, ты женщина тихая — все снесешь. Но через тебя она на партию клевещет. К машинам, говорит, у нас лучше относятся, чем к людям. Все кругом бюрократизмом заросло — не продохнуть. У меня документы есть.

ГОРЧАКОВА. Вот это уже серьезно. А? Виктор?

ВИКТОР. Нине двадцать три года. Горячая она. Своенравная немножко. Надо же и характер учитывать.

КУЛИК. Нас характеры не интересуют — мы словами интересуемся.

НАКАТОВ. Нельзя каждое слово гвоздем вколачивать.

КУЛИК. Я либералом никогда не был. Я в правом болоте не сидел^{305}, как некоторые, которые здесь.

ГОРЧАКОВА. Я вынуждена тебя поправить, Димитрий. Действительно товарищ Накатов был в оппозиции…

КУЛИК. За это с больших вождей снят.

ГОРЧАКОВА. Но он направлен на наш проволочно-гвоздильный завод заместителем директора. И в течение этих двух лет Василий Ефимыч ведет себя образцово. И я прошу тебя воздерживаться.

НАКАТОВ. Ничего — я привык.