Кас не обращал на него никакого внимания, и тут Дин заметил, что в его поведении что-то изменилось. Его плечи опали, и все напряжение вдруг ушло из его позы. Он сидел на кровати, глядя на кошку очень серьезно. Потом погладил ее по голове всего раз, крайне медленно, почти благоговейно. Только раз — и убрал руку. И испустил длинный медленный вздох. Его взгляд не спеша переместился на кровать, на одеяла; Кас еще раз не торопясь осмотрел комнату, и наконец посмотрел на Сэма с Дином.
Он встретился с Дином глазами.
— Это моя комната? — спросил он тихо. — Это бункер?
Дин с энтузиазмом кивнул.
— Она готова для тебя уже много месяцев, Кас. Это, гм, это лучший матрас, что я смог найти. И единственная кровать, которая не шатается. Гм… я повесил эту… птицу?.. для тебя? Эту… э… картинку? Я нашел… подушки… — Он запнулся и остановился.
Сэм вставил:
— Дин приготовил эту комнату для тебя уже очень давно, Кас.
Вид у Каса был мрачный. Он медленно произнес:
— Вы оба… помните меня?
Дин и Сэм переглянулись.
— Да, — сказал Сэм. — Мы все вспомнили. Кас… мы всегда хотели, чтобы ты жил здесь. Мы не хотели забывать тебя.
— Мы всегда хотели, чтобы ты жил здесь, — согласился Дин.
Кас посмотрел на Дина с очень странным выражением. Он кивнул, снова взглянул вниз, на кошку, и сказал медленно:
— Кажется, я понимаю.
«Что-то не так», — подумал Дин.
— Эй, может быть, приготовишь ему супа? — попросил он Сэма. Сэм бросил на брата резкий взгляд, означавший «Хорошо, но не испорти все». Кивнув, он исчез за дверью.
Дин прочистил горло, произнес: «Кас…» — и немедленно запнулся. Он пытался упорядочить в голове все, что нужно было сказать Кастиэлю, но все это вдруг одномоментно захлестнуло его — все, что он должен был сказать, все невысказанное за много лет, все необсужденные проблемы. Дин не мог сообразить, с чего начать.
Кас смотрел на него, по-прежнему сидя на кровати, потом опустил голову и взглянул на кошку со странно унылым выражением лица.
— Кас. Слушай, я… — Дин набрал воздуху. — Черт… Послушай, Кас, мы никогда не хотели забывать тебя. Нам пришлось, мы пытались спасти тебя. Кас, мы… мы… слушай, я хочу кое-что прояснить: без тебя было ужасно — то есть, мы, конечно, жили изо дня в день, но это было как-то… неправильно, очень неправильно… Мы… э… скучали по тебе… Кас… ты… — Дин снова растерялся.
Кас по-прежнему лишь смотрел на него пустым взглядом.
— Слушай, Кас, дело в том, что на самом деле ты мой лучший друг, Кас, — выпалил Дин поспешно чувствуя себя все более глупо, но твердо намереваясь это сказать. — Ты… ты… правда, Кас, ты мой лучший друг. Ох, черт, я говорю как восьмиклассница, да? Но я имею в виду, ты очень важен… и… я… я просто… я просто такой идиот, что никогда тебе этого не говорил. Я думал, ты знаешь, я правда думал, ты знаешь… что… ты…
Дин неловко умолк, потому что Кас на него больше не смотрел. Пока Дин говорил, взгляд Кастиэля соскользнул с лица Дина обратно на кошку. А теперь он вообще смотрел на одеяло у себя на коленях.
Дин все утро просидел у постели Каса и все утро готовился к различным потенциальным реакциям Каса, когда тот проснется. Он думал, что, может быть, последует злость или возмущение (у Каса было на это полное право). Или недоумение (про себя Дин ставил на 85-процентную вероятность того, что будет по меньшей мере один озадаченный взгляд с наклоном головы). И Дин уже морально приготовился к тому, что, если ему удастся сказать вслух, словами, как важен был для него Кас, то, может быть, Кас расчувствуется и попытается неловко его обнять или что-нибудь в этом духе. Дин все это продумал, был к этому готов и решил, что все это можно вытерпеть. Даже если дело дойдет до объятий.
Но он совершенно не был готов к тому, что происходило в реальности, а именно: Кас, казалось, перешел от удивления к — как ни удивительно — скорби, а потому к чему-то вроде смирения, в чем не было никакого смысла, а теперь, похоже, вообще потерял интерес к тому, что говорил Дин.
Кас по-прежнему смотрел на одеяло поверх своих ног, сцепив руки на коленях.
— Кас… Кас? — позвал Дин. — Ты слушаешь? Ты меня слышишь?
Кас вдруг улегся обратно в кровать и свернулся на боку. Он закрыл глаза и накрыл лицо рукой, как будто пытался заслониться от мира.
— Кас? — позвал Дин снова, теперь уже не на шутку встревоженный. — Ты в порядке? Ох, черт… ты до сих пор, наверное, хреново себя чувствуешь, да? У тебя… кружится голова? Тебя тошнит? Ты просто, гм, просто отдыхай… хорошо?
Кас молчал долгую минуту. Дин начал неловко похлопывать его по плечу, все больше волнуясь и повторяя: «Кас? Ты меня слышишь?» Но тот, казалось, даже не замечал его. Дин уже чуть было не побежал за Сарой, когда Кас наконец убрал руку от лица. Замкнутое, угрюмое выражение на его лице шокировало Дина.
— Надо это принять… — прошептал Кас себе под нос очень тихо. Он снова медленно сел, помогая себе руками, и долгое время смотрел на Дина. Дин таращился на него в ответ, понятия не имея, что делать.