Задыхаюсь (СИ)

— Хорошо, а как насчет мальвы? У нее что за значение? — Фреда вновь опустила глаза к россыпи лепестков. Жажда услышать ответ сворачивалась в клубок где-то под ребрами.

— Мальва — это… — Сестре Соловей нужно было немного времени на размышления. На то, чтобы правильно подобрать слова и заодно оценить чужие, вполне читаемые эмоции. — Это мольба о прощении и снисхождении. И в то же время — стремление к высшей цели. Это холодность против чистой и нежной привязанности, жажда покоя против терзающих чувств. Этот цветок говорит о любви к своему народу… Вам не кажется, что он полон противоречий?

— Я… не думаю.

Тревельян была поражена. Не только откровением, вызвавшим в ее сердце безудержную огненную пляску, но еще и тем, что Лелиана, оказывается, умеет рассказывать истории. Да так, что кто угодно заслушается.

А между тем один эльфийский маг целиком подходил под описание. Фреда верила, что узнала Соласа достаточно хорошо, чтобы судить. И тоска по нему вдруг стиснула душу с новой силой; и конечно, это был наихудший момент, чтобы услышать: «Впрочем, вы ведь пришли ко мне по другому вопросу?» — и выдать непроизвольно:

— Хотела узнать, нет ли вестей о Соласе.

Выдать. Себя. С головой.

Целую секунду Лелиана выглядела так, словно обо всем догадалась. Или нашла подтверждение своей первоначальной догадке. Она бы не стала мастером шпионажа, если бы не умела связывать такие ниточки.

Целую секунду Фредерика затаив дыхание балансировала на грани. Сердце билось судорожными толчками, ухало где-то в горле, уже и так измученном от кашля. И впервые она не хотела, чтобы Левая рука Верховной Жрицы действительно знала все на свете.

К счастью, Лелиане хватило делового такта, а Фредерике — выдержки.

— К сожалению, нет. Пока что Шартер и Серебрянка не обнаружили следов Соласа, но я планирую выслать им подмогу. Признаться, четкое понимание его целей облегчило бы поиски, однако мы тщательно работаем с тем, что есть, уверяю вас.

— Спасибо, Лелиана.

Та кивнула и немедленно занялась письмами. А Фреда поняла, что с этой минуты на поиски Соласа будут брошены все агенты Инквизиции. Все до последнего.

Приступы становились чаще и дольше. Кашель трубил наступление ежечасно, мешая работать, и сегодня утром Фредерика была вынуждена поспешно убраться из ставки командования, чтобы выйти в церковный сад и основательно подышать. Ну, или хотя бы попытаться.

Фреда следила за тем, чтобы у ее лепестков не было возможности для побега, ведь каждый из них мог легко привести к эпидемии. Чтобы уберечь обитателей Скайхолда, она складывала лепестки в специальный кожаный мешочек на поясе, а вечером сжигала, оставляя пламени на потеху все свидетельства своих чувств.

Тем временем лесная мальва захватывала себе все больше грудного пространства. Тревельян пришлось отказаться от тугого кожаного жилета и от вечернего чтения вслух Песни Света. Ведь всякий раз, обращаясь к Создателю — и разбивая Песнь на куски громогласным кашлем, она чувствовала, что обижает его. Теперь она молилась про себя.

Все это порождало затаенную боль. Признаться, она не рассчитывала выжить в том финальном сражении (подумать только: оно было всего неделю назад, а сейчас казалось таким далеким во времени!), но в глубине души все же надеялась увидеть собственными глазами, как мир оправляется от пережитого. Сладкий, волнующий голос порочной надежды продолжал убеждать:

Ты все еще можешь принять спасение, снова обмануть смерть…

Но Фредерика закрывалась от него, запиралась наглухо. Зажимала уши. Зажимала рот, когда новой горсточке лепестков удавалось пройти дыхательные пути.

Потому что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

И лучшее, что она сейчас могла делать — это продолжать дышать.

Тревельян откинулась на кованую спинку садовой скамейки и постаралась расслабиться. Каждый вдох чуть ли не проламывался сквозь путы-заросли упрямого растения, чтобы дать ее голове просветлеть. Люди в саду поглядывали с беспокойством, но не шли к ней с вопросами, за что Вестница была им благодарна. А тут еще и солнце выглянуло из-за крыши — его чуть теплые лучи ложились на кожу приятно и невесомо.

И этот благостный момент разбился о каменное лицо ее бывшего любовника.

Ее медленно скользящий, полусонный взгляд наткнулся на появившегося в саду Тома Ренье, и когда не осталось сомнений, что он направляется именно к ней… Фреда тут же захотела оказаться где угодно, но только не здесь. Сердце зачастило, закололось о разбитое доверие. Она и раньше-то ощущала себя не в своей тарелке, оставаясь с ним наедине, но сейчас в ее груди зрели бутоны мальвы — это все усложняло. И одновременно упрощало.

Ведь, по правде говоря, «цветочная болезнь» уже давно могла себя проявить. Задолго до суда над лже-Блэкволлом. Задолго до прибытия в Скайхолд.

Возможно, еще в Убежище.

Стоило Тому приблизиться, как Тревельян поднялась со скамейки — и он наткнулся на невидимый барьер, по всей видимости решив, что та собирается уйти до начала разговора. Фреда тоже замерла, опасливо разглядывая его в ответ.

— Привет, — все же начал он.

— Привет, — откликнулась она.