Загадка старинного кладбища

– Есть только один способ добраться до истины: заполучить пергамент, – сказала она.

– Прямо сейчас? – Я усмехнулся, пожав плечами.

Аманда повернулась к Тома.

– Ну, не знаю. Тома! Ты сможешь заснуть, зная, что пергамент скрывает зашифрованное послание?

Тома замотал головой: конечно, нет. Выглядел он таким же взбудораженным, как Аманда. Похоже, волнение заразно.

Тут как раз подоспела моя мама.

– Аманда! Твоя комната, кажется, на третьем этаже! Я не ошиблась?

– Мам! Одну секундочку! Мне нужно Аманде кое-что передать.

– Давайте быстрее. И потом сразу марш по комнатам. Мы скоро пойдём с обходом.

Мама отправилась дальше. А я побежал к нам в комнату. Недоумевающие Тома и Аманда шли за мной следом. Я торопливо рылся в своём рюкзаке. Нашёл! Вытащил два чёрных пульта и один протянул Аманде.

Её лицо осветила весёлая улыбка.

– Надо же, рация! Есть что вспомнить!

Я бы с радостью любовался её счастливым лицом, которое и меня делало счастливым, но у нас каждая минута была на счету.

– Держи включённой. Мы тебя предупредим, если появятся какие-то новости, – уверенно распорядился я.

Аманда улыбнулась ещё шире. Тома повернулся ко мне с круглыми от удивления глазами.

– Ты что, серьёзно? Уж не собираешься ли ты заняться дешифровкой этой ночью? – спросил он.

Голос у него дрогнул от волнения. Мне не хотелось их разочаровывать.

– Собираюсь, – сказал я.

Глава 12

– Ну что? – спросил Тома. – Какой план действий?

Мы не стали раздеваться, залезли под одеяла одетыми, дожидаясь, пока кто-нибудь из учителей заглянет к нам с обходом.

Формальности позади, и мы лежим в темноте и шепчемся, как будто затеваем настоящий заговор.

– Нужно придумать, как поподробнее изучить текст на пергаменте, – сказал я.

– Мы же не можем снять его со стенки и принести сюда, так? – размышлял вслух Тома.

Я помолчал и произнёс:

– Вообще-то, я знаю, у кого ключи от часовни.

Соседняя кровать заскрипела, Тома сел и наклонился ко мне.

– У кого?

– У мамы. Я видел, как после осмотра церкви Плантар дал ей дубликат своей связки.

Тома ничего не ответил, наверное, думал, но потом заговорил.

– Слишком рискованно. Даже если получится с ключами, на рамке пергамента огонёк сигнализации, и по головке нас точно не погладят.

– Достаточно его сфотографировать, мне этого вполне хватит, – сказал я уже в полный голос.

– Точно! – воскликнул Тома и тут же зажал себе рот рукой. – Будь у меня телефон, – продолжал он уже шёпотом, – мы могли бы его сфотографировать, вернуться сюда и спокойно изучить. И тогда ты тихо-мирно объяснил бы мне свою теорию с шифром.

– Согласен. Наши телефоны запирают в большом деревянном сундуке внизу.

– А ключ у кого? – прервал меня Тома.

– У мамы! – ответил я и подскочил как мячик.

Мне пришла в голову одна идея. Рискованная, но попытаться стоило. Я вылез из-под одеяла, сел на краю кровати и рассказал Тома, что произойдёт в ближайшие несколько минут.

Сердце у меня колотилось как сумасшедшее, даже в ушах отдавалось. Я набрал в грудь побольше воздуха, выскользнул из своей комнаты и направился к маминой, на последнем этаже.

Возле её двери я закрыл глаза и постарался немного успокоиться. Постоял несколько секунд и постучался.

Мама открыла дверь.

– Что случилось, Оливье? – спросила она. – Почему ты не в пижаме?

– Ну… Не хотел расхаживать в пижаме…

– Так что случилось? У тебя такое лицо! – забеспокоилась мама.

– Я из-за Тома. Не знаю, что с ним. Он закрылся в ванной. Давно. И не отвечает.

Мама взглянула на меня и стала очень-очень серьёзной. Исчезла на несколько секунд за дверью и появилась в сером халатике с вышитыми буквами «Ренн-лё-Шато». Она чуть ли не бегом устремилась к лестнице, а я нырнул в её комнату. Связку ключей найти ничего не стоило, она лежала на самом виду, на столике у кровати. Я схватил ключи, спрятал в карман и со всех ног понёсся за мамой. Сердце у меня всё время билось, как ненормальное.

Тома лежал у себя в кровати, натянув одеяло до самого носа. Мама подошла к нему и тихо спросила:

– Как ты себя чувствуешь, Тома?

Тома медленно приоткрыл глаза и тут же закрыл их. Можно было решить, что он чуть ли не при смерти. Вот это я понимаю, артист!

– Мне лучше, спасибо, мадам Леруа. Наверное, я что-то съел… Или конфетами объелся. Но я сходил в туалет, и мне стало легче.

Мама наклонилась к Тома, попробовала ему лоб тыльной стороной руки.

– Вот и хорошо. Температуры у тебя нет. Если почувствуешь себя плохо, не стесняйся, пошли за мной Оливье, договорились?

Тома медленно кивнул. Мама повернулась ко мне и напомнила, что положила мне в мешочек с туалетными принадлежностями пачку парацетамола, и сказала, чтобы я дал Тома таблетку, если ему станет хуже.

Мама со мной разговаривала, а я сжимал связку ключей в кармане, боясь, как бы она не звякнула и не выдала меня.

– Спокойной ночи, ребятки! – пожелала нам мама и пошла к двери. – Постарайся как следует выспаться, Тома, а утром посмотрим, как ты будешь себя чувствовать.