Загадка старинного кладбища

И тут раздался самый настоящий шум. Тяжёлая дубовая дверь, через которую я пробрался в церковь, гулко хлопнула. Никаких сомнений: кто-то ещё вошёл сюда после меня. Я задержал дыхание и прислушался: какие звуки донесутся из нефа теперь? Шаги. Медленные, тяжёлые. По позвоночнику у меня пробежала ледяная дрожь, в каждой клеточке завибрировала кровь. Я осторожно перевёл дыхание.

Только в этот миг до меня дошло, что экран телефона по-прежнему светится. Конечно, этим я выдал своё присутствие, и вошедший направился ко мне. Я судорожно принялся искать в связке ключ, который откроет мне дверь на выход. Потом сообразил и выключил телефон. Я понимал, что так только лишний раз доказываю: в церковь кто-то проник! Но зато теперь, в полной тьме, я уже не был лёгкой добычей.

Я бочком двинулся к двери и нащупал скважину. Два старых ржавых ключа показались мне подходящими. Первый сразу же отпер замок.

Оказавшись снаружи, я вздохнул с облегчением. Ледяной ветер хлестнул меня по щекам и хотел втолкнуть обратно. Глаза уже привыкли немного к темноте, и я хорошо запомнил, как мы шли отсюда днём, так что я сразу же выбрал дорожку, которая огибала кладбище. Я прошагал не меньше двадцати метров и только тогда отважился включить телефон. Надо было проверить, правильно ли я иду.

Едва дыша, я оглянулся и… Да, я его увидел.

Фонарь.

Огромная тень выходила из церкви, и какой же маленькой казалась церковка по сравнению с этой гигантской тенью! Я хотел побежать, но ноги опять заскользили, и я рухнул головой в снег.

Охваченный паникой, я инстинктивно упёрся обеими руками в обледенелую землю, рывком поднялся и помчался прыжками, как заяц. На ходу сообразил, что телефона у меня в руках нет.

Пришлось вернуться. Телефон я увидел. Он лежал в снегу в нескольких метрах от меня. И тёмная фигура с фонарём тоже стала гораздо ближе. Фонарь она держала так, что я никак не мог рассмотреть под капюшоном лица.

Я и не хотел его рассматривать, мне бы всё бросить и бежать к моему другу Тома. Но не зря же я перетерпел столько ужасов! Нет! И я повернул обратно, метнулся к телефону и схватил его.

Гигантская фигура придвигалась ко мне, вынуждая вернуться той же дорогой, какой я пришёл. Она была уже совсем близко.

Я набрал полную грудь воздуха – он обжёг мне лёгкие, – сделал резкий поворот на сто восемьдесят градусов и кинулся к дому.

Подбегая к зданию, я заметил в окне второго этажа свет. Тома ждал меня. Я рванул так быстро, как только мог, одолевая последние метры до входа. На пороге, даже не переведя дыхания, оглянулся. Тёмной фигуры не было, она словно растворилась в воздухе.

Неужели я так напугался, что она мне почудилась?

Глава 14

Я добрался до второго этажа, до нашей комнаты, где меня ждал Тома. Он встретил меня широченной улыбкой.

– Горжусь тобой, дружище! Удалось сделать снимок? Он получился?

Прежде чем ответить, я избавился от одежды, в которой уже задыхался от жары. Моя тёплая куртка просто осталась валяться на полу, а шапку и шарф я кинул на кровать Тома. Усевшись на постель, я отдышался и протянул другу телефон. Тома глянул на экран, и глаза у него заблестели.

– Ну ты ас!

– Думаю, что меня заметили, – сказал я, не скрывая своей тревоги.

– Да ты что?! – Тома уставился на меня. – И кто же?

– Громила в капюшоне. Ты его не видел? Он не шёл позади меня?

Тома отрицательно покачал головой.

Продолжай я настаивать, он решил бы, что у меня не все дома. Так что пока придётся хранить эту информацию. Я подошёл к Тома, и мы оба склонились над телефоном, рассматривая сделанные мной снимки.

– Вот, смотри. – Я увеличил на фото первую фразу. – Замечаешь буквы, которые немного отличаются от других?

Тома насупился и почесал макушку.

– Да, пожалуй. Но я не понимаю, что это меняет.

Я взял у него телефон и принялся изучать текст.

Non ebur neque aureum
mea renidet

in domo lacunar,non trabes Hymettiаepremunt columnas ultima recisas
Africa, neque Attali
ignotus heres regiam occupavi,nec Laconicas mihi
trahunt honestae purpuras clientae.At fides et ingeni
benigna vena est pauperemque dives
me petit; nihil supra
deos lacesso nec potentem amicum
largiora flagito,
satis beatus unicis Sabinis

– Окей, согласен, некоторые буквы написаны иначе, чем остальные, – прервал молчание Тома. – Но дальше-то что?

– Возьми листок бумаги, ручку и пиши, – ответил я.

Тома, явно предвкушая нечто необыкновенное, порылся у себя в рюкзачке и вытащил тетрадку для черновиков и ручку.

– Начинай, я готов, – сказал он.

Я повторил про себя все фразы, чтобы не допустить ошибки, и одну за другой продиктовал отличающиеся буквы.

– T, O, M, B, E, A, U, N, U, M, E, R, O, H, U, I, T.

– Это всё?

– Да, всё.

– Очень жаль, но это бессмыслица.