Загадка старого особняка

– А я что делаю?! – вырвалось у меня. В эту минуту мне реально тошно было на неё смотреть – знала бы она, как ей повезло! – А ты-то чего ревёшь? – Я ничего не могла поделать, каждое моё слово так и сочилось ядом. – Это ведь не твоя прапрабабушка сейчас умерла.

Едва слова слетели с моих губ, я осознала, что натворила, но было поздно. Даже очки не скрыли, какими огромными стали её глаза.

– Откуда ты узнала? – удивилась она. – Лили только что кто-то позвонил из Мэдисона. А ты уже знаешь?

Я не стала отвечать. Я не могла. Казалось, мы так и стояли целую вечность, уставившись друг на друга, пока она не сказала:

– Делай, что хочешь.

И я побежала, довольная – только бы подальше от неё. На повороте я оглянулась: Чарли так и стояла на месте, рассеянно глядя в пространство. Не иначе как прикидывает, кому стоит первому рассказать о ненормальной Софии.

Глава 18 Дневник Софии

Лили висела на телефоне и о чём-то договаривалась, когда я вошла в дом, и тут же кинулась обнимать меня и утешать. И сообщила, что я наверняка захочу быть на похоронах, а она всё устроит и поедет со мной в Мэдисон.

– Чарли тоже возьмём, если она захочет, – добавила Лили. – Ей полезно будет уехать на денёк. Я только что договорилась с нашей соседкой, Мери Крамер, чтобы присмотрела за близнецами, пока Дэн на работе.

С той минуты пошёл уже второй день, но я так и не набралась духу признаться, что не хочу ехать. Какой в этом смысл? Прапрабабушка уже не узнает, приехала я или нет, но даже если и узнает, ей до этого нет дела. Я для неё была не более чем чужим ребенком, за которым пришлось присматривать.

И в итоге я промолчала – ведь Лили была прекрасным человеком. Такая добрая, хорошая и любит всех и каждого. Наверняка она будет в шоке, если увидит, какая я на самом деле.

Францы разрешили нам взять их машину, чтобы не трястись в автобусе до Мэдисона. Я до последнего надеялась, что Чарли останется дома, но не тут-то было. Только мы вышли из дома – и извольте видеть: уже уселась на заднем сиденье и даже ножки скрестила, ждёт нас. Я поздоровалась, но избегала её взгляда. Наверняка она ждёт случая, чтобы снова приставать ко мне с вопросами о том, откуда я узнала, что прапрабабушка умерла, до того, как она мне рассказала об этом.

Выручила словоохотливость Ли– ли – кажется, она даже не заметила, как тихо ведут себя обе пассажирки. Она болтала о том, что творится у Дэна на работе, и как напряжённо трудится в Замке Уилл, и про быстро растущих близнецов, которым надо покупать новую одежду, прежде чем отдавать в детский сад. При этом она умудрялась избегать тему похорон так ловко, что временами мне удавалось представить, будто мы просто поехали покататься и за покупками. Но потом я затылком чувствовала, как Чарли сверлит во мне дырку взглядом, и всё становилось на свои места.

Я ещё ни разу не была на похоронах, даже когда умерла мама. Видимо, тот, кто тогда за меня отвечал, решил, что я слишком мала.

Похоронное бюро находилось в большом гулком здании, где всё провоняло дезинфицирующими средствами. Мы с Лили и Чарли сели рядком, перед закрытым гробом, пока в соседней комнате играл орган, а распорядитель читал что-то из Библии и молился. Лили то и дело хватала меня за руку и пару раз вытирала слёзы, а я чувствовала себя паршиво, потому что мне не было паршиво – ну, понимаете. Я понимала, что прапрабабушка просто была старым уставшим человеком, но всё равно не могла притвориться, будто скучаю по ней. Даже ради Лили.

Когда служба закончилась, я оглянулась, и конечно, пожалуйста – прямо у нас за спиной – сидит Рита, социальный работник из больницы Святого Иосифа. Вот тут я испугалась! До сих пор мне и в голову не приходило, что смерть прапрабабушки как-то влияет на то, остаюсь я или нет у Грэндаллов. Но при виде Риты стало ясно: влияет, и очень сильно. У социальных работников имеются правила на все случаи жизни. Пока прапрабабушка лежала в больнице, соцработница спрашивала разрешения у Лили, могу ли я пожить в Мон Плизан. Теперь, когда прапрабабушки нет, мне положено вернуться в Сакраменто.

Рита ласково гладила меня по плечу и спрашивала, как я себя чувствую, но меня-то не обманешь. Она заявилась сюда ради Лили. И, не тратя времени даром, предложила:

– Девочки, вы тут уже засиделись, наверное? Пойдите погуляйте, пока мы поболтаем. – Как будто мы малыши вроде Терри и Джина.

Я собралась настоять на своём, остаться и выслушать всё до единого слова, но Лили была так искренне расстроена, что я не стала спорить. Её оживлённость и разговорчивость на всём пути до Мэдисона были одной большой дымовой завесой неизбежных плохих новостей.

Снаружи жара была удушающей. Я хотела было спуститься с крыльца похоронного бюро, но Чарли окликнула меня:

– Давай лучше посидим в тени. Я хочу кое о чём тебя спросить.

Ну вот, приехали. И тут мне стало ясно, что теперь уже всё равно – пусть выспрашивает. Потому что там, внутри, Рита просвещает Лили насчёт меня, и что бы Чарли ни наплела им вдобавок, это дела не изменит.