Загадка Туринской Плащаницы

И боюсь я подумать,
Что где-то у края природы
Я такой же слепец
С опрокинутым в небо лицом.
Лишь во мраке души
Наблюдаю я вешние воды,
Собеседую с ними
Только в горестном сердце моем.

Правда, Рудольф Штейнер отмечал: «Единение души с ее собственными высшими силами есть в то же время единение с историческим Христом…» И признавал: «Возникла пропасть между тем, что познавалось в душе, с тем, что христианство обозначило как божественное. Это – пропастьмежду знанием и верой, между познанием и религиозным чувством… Христианский мистик в себе самом хочет созерцать божество, но он должен обращать свой взор к историческому Христу…»

Возникает очень непростая проблема «исторического Христа». Как решали ее Штейнер и его последователи?

Об этом можно судить, в частности, по книге Эмиля Бока «Детство и юность Иисуса» (Штутгарт, 1980). Однажды Земля, сказано там, «стала поистине центром Мира – при жизни Иисуса, когда Христос, высокое божественное Существо, стал на ней человеком и испил до дна чашу человеческой судьбы».

Попытку доказать этот тезис трудно признать удачной. Так, чтобы обосновать мысль о глобальных или даже вселенских масштабах явления Христа, ученый богослов утверждал, будто и географически, и геологически Палестина «выделяется среди других стран и ландшафтов Земли».

Спору нет, чем-то Палестина выделяется, как любой регион: все они индивидуальны в той или иной мере. Но, увы, уважаемый Э. Бок продемонстрировал свое поверхностное знание географии, геоморфологии и геологии. Палестину никак нельзя считать природным уникумом на Земле.

В соответствии со взглядами Штейнера на постоянные воплощения и перевоплощения душ, оккультная концепция предполагает, будто было два ребенка Иисуса у двух разных семей – в Назарете и Вифлееме. В храме Иерусалима личность одного Иисуса перешла в другого.

Но это еще не все. Воплощения продолжились.

«Я Заратуштра, самая зрелая душа человечества, воплотилась теперь в мальчике Иисусе из Евангелия от Матфея. Он смог стать оболочкой и сосудом Существа Христа, высокого солнечного Духа».

Подобные чудесные слияния душ дополняются вполне вероятным предположением, что Иисус провел некоторое время у отшельников-ессеев, многие из которых «подобно йогам и факирам Индии достигли удивительных способностей сверхчувственного созерцания и деяний».

При подобном соединении волшебных и вероятных явлений нетрудно в конце концов признать еще одно чудо: воскрешение Христа с запечатленным Его на Туринской Плащанице ликом. Только вот никаких, в сущности, доказательств эта версия не имеет… Наиболее фантастично выглядит воплощение духа Заратуштры, легендарного древнеиранского богочеловека, в Иисуса Христа. Однако странным образом даже у столь невероятной идеи есть определенное обоснование. В одном из гимнов священной книги зароастрийцев «Авеста», созданном приблизительно за тысячелетие до рождения Иисуса Христа, так сказано о светлом божестве Ахурамазде:

Который создал творенье,
Многоблаженное,
Многопрекрасное,
Многообразное,
Многополезное
И лучезарное.
В жизнь превращая создание
Без умирания, без увядания
И без истления,
Вечноживущую, вечнорастущую
И самовластную.
Из мертвых восстанет
И явится вживе
Бессмертный Спаситель
И мир претворит.
Бессмертными станут
Избравшие Истину,
А ложь пропадет…

Разве не очевидно, что Заратуштра пророчествовал о пришествии бессмертного Спасителя – Иисуса Христа? «Так говорил Заратуштра» – как мог бы заключить мятежный философ Фридрих Ницше.