Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Скажи будущему – прощай

Играл оркестр Генри Хальстеда. Музыка была приятной, хотя и не по моему вкусу, но ритм вполне подходил для танцев. Это был ресторанный танцевальный оркестр, и мне хватило первых восьми тактов, чтобы понять: эта команда лучшая из тех, что мне приходилось слышать за последнее время. Они играли неплохие мелодии, а ритм соответствовал движениям человеческого тела. Когда мы вошли, звучало «Я танцую со слезами на глазах», танцевальная площадка была переполнена, а свет притушен.

Метрдотель подвел нас к столику рядом с эстрадой. Пожалуй, даже слишком близко.

– А у вас нет ничего подальше от оркестра?

– Нет, сэр. – Он был сама любезность. – Мне очень жаль, но пока ничего другого предложить не могу. Возможно, позднее…

– А как насчет вон того столика? – продолжал настаивать я.

– Очень сожалею, сэр…

– Нас устроит и этот, – согласился Мэндон.

Метрдотель усадил за столик Холидей, мы с Чероки тоже заняли свои места и стали изучать предложенное меню. Тем временем появился бой и стал накрывать на стол.

– Мы бы хотели поужинать, – обратился я к метрдотелю.

Бой начал собирать салфетки.

– Оставь их на месте, – сказал я ему.

Бой вопросительно взглянул на метрдотеля, тот кивнул, он положил их на место и стал разливать воду. Метрдотель знаком подозвал официанта и удалился.

– Мне кажется, я бы не отказалась от хорошего сандвича, – сказала Холидей.

– Большой сандвич для леди, – заказал я официанту.

– …бурбон и кока-колу, – закончила она.

– Бурбон и кока-колу? – удивился я. – У тебя испорченный вкус, первый раз слышу о таком сочетании…

– Но я так хочу.

– Сегодня тебе позволено все, – согласился я. – Бурбон и кока-колу для леди.

– А что вы закажете себе? – спросил официант.

– Коньяк, – ответил я.

– А вы будете кушать? – спросил я Чероки.

– Кофе, – сказал Мэндон.

Официант кивнул.

– Кстати, насчет коньяка, постарайтесь разыскать «Деламейн».

– Хорошо, сэр, «Деламейн».

Мэндон осмотрелся вокруг.

– Неплохой оркестр, – одобрительно заметил он.

– Чероки и сам музыкант, – сказал я Холидей.

– В самом деле? – удивилась она.

– Не совсем так…

– Он скромничает, – перебил я его. – Он барабанщик. Ты бы видела, сколько в его комнате всяких ударных инструментов.

– Это был мой гонорар, – улыбнулся Мэндон. – Один парень таким образом расплатился со мной…

Я взглянул на Холидей. В неясном свете маленькой настольной лампы ее лицо смотрелось совсем по-иному, она была скорее похожа на добродетельную домохозяйку и преданную жену: полосатый фартук, корзинка для покупок, магазины… Ну, Маргарет Добсон осталась в далеком прошлом, незаживающей раной моей памяти, а Холидей, вот она, только руку протяни. Верная и преданная, по крайней мере пока ты рядом…

– Не хочешь потанцевать? – предложил я.

Она утвердительно кивнула.

– Извинишь нас, Чероки?

– Валяйте, разомните ноги, – напутствовал он.

Я помог ей встать и проводил до танцевальной площадки. Мы начали танцевать, стараясь держаться подальше от эстрады. Она оказалась отличной партнершей и отвечала на каждое мое движение.

– Ты отлично танцуешь.

– Спасибо за комплимент, – ответила Холидей. – И ты тоже.

– Я же был когда-то… – Мне оставалось только прикусить язык. У меня чуть было не вырвалось, что раньше я играл в оркестре.

Она убрала голову с моего плеча и заглянула мне в глаза:

– Ты был когда-то – кем?

– Я был когда-то заядлым танцором, – нашелся я.

– Я сама была без ума от танцев.

Мы скользили по краю площадки, лавируя между танцующими. Она не просто хорошо танцевала, она была великолепной партнершей.

– Как хорошо… – прошептала она.

– И это только начало, – пообещал я.

– Плохо, что Джинкс не составил нам компанию…

– Кому плохо?

– Ему. Уж я-то знаю, что значит торчать в этой квартире в полном одиночестве.

– Сам виноват. Не стоит расточать на него свою симпатию.

– У меня и в мыслях не было.

– Тогда хватит распускать нюни.

– Меня он совершенно не волнует.

Зато волнует меня. И ты, и он тоже.

– Он все еще злится из-за денег, которые я потратил на одежду. Думает, что от него что-то скрывают. Зануда. Не будем портить себе настроение такими разговорами…

– А как прошло с Вебером? Удалось договориться?

– Не говори глупостей, ведь я сам занялся этим вопросом.

«Я танцую со слезами на глазах» закончилась, отзвучал заключительный аккорд, раздались аплодисменты публики, оркестр сделал перерыв, а танцующие разошлись по своим местам.

Я взял Холидей под руку и повел к нашему столику. Она выглядела оживленной и почти счастливой. Весело улыбаясь, Холидей слегка погладила мою руку. Я тоже улыбнулся ей и в ответ слегка сжал ее пальцы. На этот раз она казалась совершенно искренней…

Напитки уже были на столе, и Мэндон успел выпить добрую половину своего кофе.

– Вы совершенно правы, не стоит пить кофе холодным. Это удивительная гадость, хуже не придумаешь…

– Я же не знал, сколько времени вы будете танцевать, – ответил он, даже пальцем не шевельнув, чтобы помочь Холидей занять свое место за столиком. Подобная мысль скорее всего в его голове даже не промелькнула. Как же можно было ожидать хороших манер от его черного слуги, если у хозяина они начисто отсутствовали?