Заговор Локкарта любовь, предательство, убийство и контрреволюция в России времен Ленина

Рейли так и не появился в квартире — возможно, к счастью для Берзина. В полдень латыш вышел из дома и случайно заметил «короля шпионов» в конном экипаже, направлявшемся на Торговую улицу. Увидев Берзина, Рейли остановился и объяснил, что поезд прибыл с большим опозданием. Берзин спросил, когда сможет встретиться с лидерами белых. Рейли сказал ему вернуться в квартиру в шесть часов вечера; когда там будет белогвардейский офицер. Что делать в перерыве, не уточнялось, но в машинописном отчете Берзина за 1918 год, который хранится в документах Локкарта в Стэнфорде, сказано следующее: «Далее Берзин описал… свою встречу с заговорщиками, а также с их британским лидером Кроми…» [34] Если такая встреча действительно состоялась, то наиболее вероятным временем для нее был тот же день, 30 августа. Что произошло на ней, остается предметом догадок.

Как бы то ни было, Берзин, как всегда пунктуальный, вновь появился в квартире на Торговой улице в шесть часов вечера, но белогвардейцев там не было. Рейли оправдывался, но похоже, он больше не доверял латышу. Авотин писал, что Берзин «получил отказ, но, к счастью, обошлось без пули». Рейли и Берзин договорились встретиться в Москве в следующий понедельник — к этому времени Берзин уже должен был получить предупреждение Петерса. Однако он больше не увидит Рейли в Москве. Они вообще больше никогда не увидятся. Рейли сыграл свою важную роль в заговоре Локкарта, но дальше ему там не было места, а события вот-вот должны были достичь своей кульминации.

*

Через день или два после 25 августа Маршан рассказал Дзержинскому о собрании в американском консульстве. Дзержинский, только что вновь принявший на себя руководство ЧК, посовещался с Лениным, и вместе они разработали план письма президенту Пуанкаре. Дзержинский послал экстренную телеграмму руководителям всех подразделений ЧК в стране. Он хотел «сосредоточения при ВЧК необходимого количества солдат корпуса для борьбы с поднимающей голову контрреволюцией и охраны революционного порядка в Москве» [35]. Несколькими днями спустя он написал жене: «Мы — солдаты на боевом посту. <.. > здесь танец жизни и смерти — момент поистине кровавой борьбы, титанических усилий…» [36]

С другой стороны, американский генеральный консул Пул отправил шифровку (американские шифры большевики не успели взломать) в Вашингтон. Он предвидел, что заговорщики замышляют саботаж, за которым последует вмешательство союзников, столкновения между белыми и красными и между наступающей армией генерала Пула и красными. В телеграмме, в частности, говорилось следующее: «…необходимо приложить все усилия для удаления союзных функционеров и граждан из той части России, которая контролируется большевиками… эта территория должна рассматриваться как вражеская». Он добавил: «Мистер Локкарт (который, конечно, не отправлял телеграммы домой, потому что большевики могли их прочитать. — Дж. Ш.) согласен с вышесказанным и просит передать это в британский МИД» [37].

В среду, 28 августа, Берзин, как мы уже знаем, сел на поезд до Петрограда. Рейли последовал за ним на следующий вечер. В пятницу, 30 августа, Рейли провел встречи (на улице и на своей квартире) с Берзиным — которому, повторим, он, похоже, больше не доверял. По словам его лучшего биографа, в тот же день он встречался и с капитаном Кроми [38] — как, возможно, и Берзин, что мы предположили выше. Кроми вместе с белогвардейцами Петрограда планировал уничтожение Балтийского флота России, свержение архангельского Совета и поддерживал связь с белогвардейцами в Нижнем Новгороде к востоку от Москвы (как ранее Гарстин) и в Тамбове на юге [39] и, наконец, восстание в Петрограде как аналог восстания в Москве. Предположительно, «король шпионов» и атташе военно-морского флота ввели друг друга в курс своих планов; возможно, Кроми также объяснил суть дела Берзину. То, что произошло в Петрограде дальше, трудно разложить по полочкам.

Напомним, что Кроми спровоцировал заговор Локкарта примерно тремя неделями ранее, когда послал Энгельгардту/Штегельману и Спрогису/Шмидхену записку для британского агента в Москве. Дзержинский и Петерс, однако, нуждались в присутствии Энгельгардта/Штегельмана в бывшей столице — там, где он мог воспользоваться своей связью с Кроми, чтобы проникнуть в контрреволюционное движение. Он был отправлен обратно, а на его место в Москве назначили Берзина. Латышский капитан отправился со Спрогисом/Шмидхеном на первую, знаменательную встречу с Локкартом 15 августа.