Заговор Локкарта любовь, предательство, убийство и контрреволюция в России времен Ленина

События, произошедшие далее, лишь укрепили миф о Рейли. В своей автобиографии он утверждал, что на следующие несколько дней укрылся в московском борделе. Хилл написал, что нашел ему жилье «в советском офисе», что кажется de trop [5]. Любое из этих мест было бы характерным укрытием для «короля шпионов». Что касается паспорта, в нем значилось имя Георга Бергмана, прибалтийского немца из Риги. Хилл когда-то намеревался использовать его сам. Паспорт давал право на поездку в Петроград в специальном купе, предназначенном для подданных рейха. Поскольку Рейли каким-то образом получил железнодорожный билет, который изначально предназначался для сотрудника немецкого посольства, он покинул Москву с типичным для него размахом — по крайней мере, так он написал об этом в мемуарах [20].

Что Рейли делал дальше, никто так и не смог выяснить. Его собственные рассказы разнятся, даже те, которые он официально доложил своему начальству в Лондоне. Где он остановился в Петрограде, тоже неясно, как и то, что он там делал, — как и то, под каким именем он это делал, как долго он там оставался и, наконец, как покинул город. Голландский капитан мог доставить его из Кронштадта в Таллин, откуда было достаточно легко добраться до Стокгольма. Равно это мог быть финский капитан или русский контрабандист. Возможно, Рейли был замаскирован под священника. Маршрут и вовсе мог быть совершенно другим. Во всяком случае, наш авантюрист появился в Швеции примерно 20 октября, составив еще одну дезориентирующую главу для своей биографии, которую никто до сих пор не смог восстановить.

*

Нейтральные наблюдатели считали, что Локкарт будет расстрелян. Голландский консул Уильям Удендайк отправился ко Льву Карахану, заместителю наркома иностранных дел Чичерина, вечером того дня, когда британский агент был вновь арестован. Он долго сидел в приемной, ожидая Карахана. «Вы должны что-то сделать, господин Карахан, немедленно, — сказал он, когда наконец увидел его. — Пожалуйста, позвоните [в штаб ЧК]». Карахан позвонил и начал говорить. Затем, по словам Удендайка, он побледнел: «Что?.. Сегодня ночью ничего не предпринимайте. Ждите до завтрашнего утра». Голландский дипломат писал: «Я прибыл как нельзя вовремя. Несомненно, Локкарт был бы расстрелян, если бы меня заставили ждать дольше» [21]. Неделю спустя британский министр все еще предупреждал, что жизнь Локкарта «находится в непосредственной опасности» [22].

По словам датского консула, ЧК сохраняла жизнь своему главному пленнику лишь до тех пор, пока он не оговорил бы себя. Они перевели его из Лубянки в Кремль, где держали «в одиночной камере… Ему не разрешают ни читать, ни писать, ни чем-либо себя занять. Большевики всеми средствами стараются сломить его дух, и англичане здесь опасаются, что в том состоянии, в котором он находится, он может разгласить что-нибудь вредное для Англии» [23]. Вскоре в еженедельнике ЧК появилось совместное письмо начальника и заместителя начальника Нолинского отделения Вятской губернии: «Почему вы не подвергли… Локкарта самым изощренным пыткам, чтобы выбить показания… пыткам, само описание которых могло бы наполнить контрреволюционеров холодным ужасом?.. Пойман опасный негодяй. Выжмите из него все, что можно, и отправьте его на тот свет» [24].

«Это ужасно», — писал чиновник Джордж Клерк из Уайтхолла [25]. Британское правительство отчаянно пыталось вытащить Локкарта — и чтобы спасти ему жизнь, но также и затем, чтобы не дать ему сказать «ничего, что могло бы повредить Англии». Оно не знало всего, что замышлял Локкарт, но опасалось, что это станет известно. По сообщению Рэнсома, Карл Радек подтвердил: у него достаточно улик против Локкарта, чтобы застрелить его. Американские официальные лица предупреждали: у большевиков есть документы Локкарта и Кроми [26]; по словам другого американца, среди этих бумаг были «принадлежавшие Кроми списки русских, подлежащих вербовке, и т. д.» [27] Министерству иностранных дел казалось, что это лишь вопрос времени, когда Локкарт, столкнувшись с большевиками и получив доказательства своей деятельности, расколется и все расскажет. Возможно, это случится на показательном процессе, транслируемом на весь мир.

Как спасти его и других британских граждан, заключенных в тюрьму, которые, по слухам, страдали и медленно умирали от голода? Сэр Ральф Спенсер Пэджет, посол Великобритании в Копенгагене, думал, что знает ответ: «Было бы целесообразно немедленно арестовать определенное количество видных большевиков в [британских] оккупированных [русских] районах и опубликовать их имена… Я бы предложил опубликовать заявление, в котором говорилось бы, что за каждого убитого мирного гражданина союзников будут расстреляны пятеро главных большевиков». Он рекомендовал развернуть британский аналог Красного террора.

*