Заговор против Сталина

– Тушите, твари! Немедленно тушите! – надрывался комендант заведения штурмбанфюрер СС Миллер. – Мольтке, что вы стоите – командуйте! Ждете, пока огонь сожрет столовую?!

Вокруг строений копошились люди, узники тащили ведра с водой. Прогремело несколько автоматных очередей. Но поджигатель – парень без особых примет, невзрачный, среднего роста и возраста – уже покинул опасную зону.

– Молодец, Брызгалов! – похвалил возбудившийся Буторин. – Назначаешься Геростратом, будешь ответственным за стихийные бедствия.

Часовые на вышках действительно отвлеклись, но было бы наивно полагать, что они полные олухи. Рано или поздно они заметят беглецов. Тот момент, когда пять человек вбежали в просвет между строениями, охрана упустила, но когда они подбежали к колючке, их засекли.

Брызгалов по злой иронии погиб первым. Часовые всполошились, открыли огонь из установленных на вышках пулеметов. Пули рвали сараи в щепки. Брызгалов, бежавший последним, закричал, стал кататься по земле, обливаясь кровью. Еще одна пуля попала в голову, и мужчина застыл с распахнутыми глазами.

– Вперед! – рычал Буторин. – Поздно отступать, вперед!

Сутулый Лузгин, на губах которого застыла библейская обреченность, отвел оборванные края проволоки, и в междурядье вкатился молодой парнишка Корсак. Он прыжком преодолел пространство между рядами, сорвал проволоку со второй преграды, выкатился наружу и лег. Держа проволоку отогнутой, что-то орал. Момент был незабываем! Пришла пора прощаться с жизнью! За Корсаком выкатился Лузгин, за ним – Буторин. Но Буторин застрял, колючки вцепились ему в одежду, царапали кожу. Буторин вырвался, перекатился. Павел пролез последним.

– Лезьте, держу! – прохрипел Лузгин.

И тут он повалился на прошитый пулями живот и подавился хрипом. Невольно своим телом Лузгин расширил проем, и Павел пролетел через него практически беспрепятственно.

Пулеметчики вошли в раж, строчили без остановки. Люди катались по земле, кричали благим матом. Пули вырывали куски дерна из травяного покрова. Не сговариваясь, беглецы подлетели все втроем и бросились к лесу, до которого было метров сто… Пустая затея – слишком долго бежать по открытому пространству.

Буторин вскрикнул и рухнул ничком, раскинув руки. Спина окрасилась кровью, капитан не шевелился. Корсак ахнул, бросился к командиру, но Павел схватил его за шиворот и толчком придал ускорение.

– Беги, мальчишка, пока бежится!

У пулеметчика на вышке заклинило затвор. Он выругался, сбросил автомат со спины. У второго кончилась лента с патронами, и он судорожно ее менял. Кричали люди, носилась охрана. Еще немного и!.. В эти секунды предстояло сделать невозможное. Павел орал благим матом – вперед! Это был реальный шанс! Паренек сообразил, что судьба дает возможность, ускорился, понесся вприпрыжку – майор даже не поспевал за ним.

Вновь затрещали автоматы, но они уже не представляли опасности. Приближалась кромка леса. Чавкала земля под ногами – совсем недавно прошел дождь. Павел задыхался, словно ему в горло воткнули кол. Скорость сохранялась, но ноги отяжелели, а суставы предательски онемели. Перед глазами мельтешили пятки молодого пилота. Корсак оборачивался, проверял, не отстал ли этот мужик. Еще чуть-чуть… Лучше не думать о том, что будет дальше.

Один из пулеметчиков вставил новую ленту, когда они уже подбегали к лесу. Живая изгородь зеленела перед глазами. Корсак с ревом набросился на кустарник… и тут пулеметчик открыл огонь в спину. Пули сшибали ветки, расщепляли кору. Затылок чесался, махровый ужас гнал вперед.

Смерть надо видеть в глаза! А не так – то ли будет, то ли нет.

Романов прорвался через заросли и скатился в удачно подвернувшуюся ложбину. Здесь уже лежал Корсак. Парень задыхался, с губ сползала кроваво-пенная струйка. Не удалось пареньку увернуться от пули… Павел подполз к нему, перевернул на спину.

– Эй, ты как? Жив?

Корсак смотрел на него умоляющими глазами – дескать, сделай же что-нибудь, мы ведь почти убежали! Но его спина была прострелена, мальчишка умирал. Он схватил майора за плечо, больно сжал. Павел терпел, смотрел, как жизнь покидает молодое тело. Вышел из оцепенения, только когда Корсак затих.

Лай овчарки, как пинок под зад! Он подлетел, стал карабкаться на противоположный склон ложбины. Лучше не оборачиваться и бежать как можно дальше!

Обувь сегодня Павел подобрал приличную – изношенные, но целые ботинки своего размера снял с поляка Рыбчика, погибшего утром под завалом. Охрана видела, но ей плевать. Ботинки не подкачали – бежал Павел размеренно, стараясь не упасть, берег дыхание.

Лай за спиной не унимался, крики усилились. Значит, они уже в лесу, наткнулись на Корсака. Майор сохранял выдержку, сухие шишки выстреливали из-под ног, ботинки вязли в податливом мху.

Лес редкий, его могли заметить, поэтому Павел резко сменил направление – бросился влево, где за деревьями тянулась цепочка кустов. Перекатился через косогор, бросился в ельник. Бежать становилось труднее, хвойные лапы цеплялись за одежду, он спотыкался об корни. Собачий лай словно прилип к спине! Лес не кончался.