Заговор против Сталина

– Что там? – спросил по-немецки его напарник.

– Грязь, – отозвался первый. – Больше ничего. Груз на месте, но дверь почему-то была открыта. Видимо, тряхнуло, защелка разомкнулась. Кретины – не закрыли толком, зато опломбировали.

– Позовем начальника? Пусть закрывают и заново пломбируют?

Екнуло сердце: если закроют снаружи, он окажется в ловушке.

– Не будем связываться, Отто, – отверг предложение военнослужащий. – Если так оставили, значит, был смысл. Возможно, груз не представляет большой ценности. Скоро смена закончится, только время потеряем. Лучше залезь, осмотри вагон.

– Нечего там осматривать, – фыркнул напарник. – Если хочешь, сам лезь… Ладно, пойдем, нам еще полсостава осмотреть надо.

Очевидно, поезд проверяли две команды – с головы и хвоста. Поскрипывал гравий под подошвами сапог – солдаты удалялись.

Павел закрыл глаза. Мутное состояние вернулось. Он то засыпал, то просыпался. В какой-то момент машинально отметил про себя, что поезд продолжил движение. А потом пришел товарищ Морфей – большой, всеобъемлющий – и заключил майора в свои могучие объятия по-настоящему.

Наступило утро. Пробуждение было бурным, майор вскочил, затрясся – где он?! Если проспал всю ночь, могли половину земного шара объехать! Впрочем, вряд ли – поезд шел в умеренном темпе, делал остановки. Солнце поднялось, светило в левый бок состава. Судя по его положению, сейчас десять часов утра или около того. Четырнадцать часов майор контрразведки валялся в этом вагоне…

– Поздравляем, Павел Сергеевич, вы становитесь перелетной птицей, – пробормотал Романов, подбираясь на коленях к двери.

Состояние улучшилось, но до полного выздоровления было далеко.

Свобода, товарищ? Он не мог поверить в этот невероятный, но, по-видимому, непреложный факт. Семь месяцев в плену, и вдруг свобода? Это было потрясающе. В голове не укладывалось. Понятно, что его поймают, расстреляют, может быть, сошлют обратно или отправят в аналогичный концлагерь, но это будет потом, он успеет надышаться.

От свежего воздуха закружилась голова, он опустился на пол и свернулся в клубок. В сознании всплыло лицо капитана Буторина. Командир бомбардировщика смотрел строго и принципиально, с легкой обидой. За ним стояли остальные – Лузгин, Брызгалов и молодой Корсак. Они смотрели с досадой – дескать, мы погибли, а ты нет. Ситуация сложилась странная: «подозрительного» узника, сотрудника зловещего СМЕРШа, взяли в побег не просто так, а по причине владения языками. Но только он и выжил. Конечно, им обидно.

– Простите, мужики, не хотел, – пробормотал Павел, освобождаясь от назойливых посетителей в голове. – Видит Бог, не хотел. Должен был погибнуть, как вы.

Поезд шел со средней скоростью. Последний вагон трясло, как на разбитой фронтовой дороге. Стук колес оглушал. Снаружи проносились причудливые пейзажи. Листва на деревьях уже оформилась, переливалась сочной зеленью. Небо покрывала прозрачная перистая облачность – не помеха для солнца. Показалась река в окружении развесистых деревьев, листва живописно стекала с веток, словно сосульки. Поезд шел по мосту, мелькали пролетные конструкции. Речка была небольшой, витиевато змеилась. На левом берегу среди шапок зелени раскинулся небольшой населенный пункт – грудились белоснежные одноэтажные строения с бордовыми черепичными крышами. Среди зданий возвышалась прямоугольная остроконечная башенка – то ли церковь, то ли водонапорная. За мостом опять пошел лес, затем потянулось сельскохозяйственное поле. Снова мелькали светлые домики, крыши с четырьмя скатами, подсобные строения, крытые соломой. За полями местность возвысилась, лесные массивы потянулись в гору узкими полосами. Между ними зеленели луга, виднелись крохотные фигурки пасущихся животных. Домишки карабкались на гору, луга соседствовали с обработанными участками. Шапки зелени органично вписывались в пейзаж. Иногда сельскохозяйственные угодья подступали прямо к полотну. Тянулись ряды молодых кустиков, каждый из которых был привязан к колышку, – возможно, виноградники. Снова река, плакучие деревья, невероятно прозрачная вода…

Павел запрокинул голову. За прошедшие месяцы некогда было всматриваться в красоты природы. Да в Германии красот-то и нет! А здесь все иначе…

В голову закралась мысль…

Это не Германия!

Павел поднялся, вцепился в дверь, высунул голову. Поезд притормозил, взбираясь на склон. Перевалил через точку экстремума, снова стал разгоняться. Где-то вдалеке, за лесными массивами, показался крупный населенный пункт. Там змеилась речка, шпили башен тянулись к небу. Совсем не факт, что маршрут пролегал через город, но искушать судьбу не стоило.

Настроение улучшилось. Он сел на корточки и стал ждать, пока поезд минует спуск. Машинист не сбавлял скорость. Кривая плавно уходила вправо – значит, в город не заезжали.

Но в любом случае настало время сходить – поезд шел на запад, в дальнейшем путешествии отсутствовал смысл.