Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

немъ фразу „какъ чистыя звзды съ неба сыплются, такъ бы золотуха изъ раба (имр.) выкатилась“, онъ говоритъ: „Вся сила заклятія состоитъ въ формул, чтобы золотушная сыпь такъ-же безслдно исчезла съ тла, какъ исчезаютъ по утру небесныя звзды“¹). Потебня потомъ выскажетъ ту же мысль, только боле точнымъ и современнымъ языкомъ, и получится его извстное опредленіе заговора. Цнное продолженіе нашла уАанасьева другая мысль Буслаева: связь заговора съ обрядомъ. Аанасьевъ длаетъ шагъ дальше: онъ указываетъ на то, что обрядъ въ нкоторыхъ случаяхъ перешелъ въ формулу. „Древнйшая обстановка, сопровождавшая нкогда молитвенное возношеніе, отчасти и до сихъ поръ считается необходимымъ условіемъ силы заговора, отчасти оставленная — изъ обряда перешла въ формулу“²). Авторъ иметъ въ виду вступительную формулу, въ которой онъ видитъ отдачу себя человкомъ покровительству стихійныхъ божествъ³). Объясняя содержаніе заговорной поэзіи, Аанасьевъ замчаетъ, что „въ эпоху христіанскую эти древнйшія воззванія къ стихійнымъ божествамъ, подновляются подстановкою именъ Спасителя, Богородицы, апостоловъ и разныхъ угодниковъ; въ народные заговоры проникаетъ примсь воззрній, принадлежащихъ новому вроученію, и сливается во едино съ языческими представленіями о могучихъ силахъ природы“⁴). Но я не буду останавливаться на толкованіяхъ, какія даетъ Аанасьевъ образамъ, встрчающимся въ заговорахъ. Его изслдованія ведутся по методу миологической школы. Онъ достаточно извстенъ. Ограничусь указаніемъ на то, что Аанасьевъ допустилъ гораздо боле увлеченія и ошибокъ при миологическомъ толкованіи, чмъ его предшественникъ. Это, кажется, объясняется тмъ, что послдній старался по возможности не выходить изъ общихъ положеній, тогда какъ Аанасьевъ пустился въ самыя детальныя объясненія, что, конечно, при ошибочномъ исходномъ пункт, и должно

19

было привести къ Геркулесовымъ столбамъ. Однако, оставляя въ сторон вс миологическіе экскурсы Аанасьева въ области заговоровъ, положительную сторону его работы надо видть въ постановк новаго ряда вопросовъ. Зарожденіе нкоторыхъ изъ нихъ смутно намечается уже у Буслаева. Вопросы слдующіе: I) на чемъ держится вра въ магическую силу слова, источникъ заговоровъ, II) гд центръ, ядро заговора, III) взаимоотношеніе между обрядомъ и заговоромъ, IV) взаимоотношеніе между христіанскимъ и языческимъ элементомъ заговоровъ, V) происхожденіе стереотипныхъ формулъ, VI) наличность въ заговорахъ ритма и римы и ихъ значеніе, VII) заговорная символика.

Слдующій ученый, или врне современникъ Аанасьева, работавшій въ области заговоровъ — О. Миллеръ. Его взгляды на заговоръ представляютъ уже прямой переходъ къ тмъ идеямъ, которыя получили потомъ развитіе подъ сильнымъ вліяніемъ Потебни. Самымъ цннымъ изъ его вкладовъ въ литературу по данному вопросу является установленіе различія между заговоромъ и молитвою и утвержденіе за обрядомъ при заговорахъ вполн самостоятельной и первоначальной роли. Не соглашаясь съ Гриммовскимъ дленіемъ исторіи молитвы на три періода, онъ говоритъ: „Мн кажется, что даже первому долженъ быть предпосланъ древнйшій: такой, когда еще и жертвъ не приносили, но совершали обряды, которые, съ перваго взгляда, могутъ въ настоящее время показаться молитвами, но были первоначально только подражаніемъ тому, что замчали въ природ, подражаніемъ, имвшимъ въ виду вынудить у нея повтореніе тхъ же явленій… Въ смысл первоначальнаго обряда заключалось стремленіе овладть природой; тотъ же смыслъ — въ заговор, которымъ долженъ былъ уже изначала сопровождаться обрядъ и который служитъ предшественникомъ молитвы. Если послдняя иметъ въ виду только добрую волю¹) божества; если вся сила ея — въ надежд на ихъ милосеріе¹), то заговоръ, относясь къ эпох боле грубаго

20