Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

еще и новыя ситуаціи, главнымъ образомъ изъ Библіи. При этомъ первый случай могъ быть предварительною ступенью для второго¹). Такая христіанская переработка относится ко второй эпох (христіанской) заговора. Расцвтъ ея падаетъ на промежутокъ со второй половины XI в. до конца XII вка. Въ это время эпическая часть неестественно разростается, часто въ ней соединяется нсколько событій, а ядро заговора постепенно все боле и боле оттсняется и иногда совершенно устраняется. Въ то же время заговоръ приближается къ молитв и нердко переходитъ въ нее²). Творцами заговоровъ во вторую эпоху являются монахи. Заговоры часто создаются на латинскомъ язык и при посредств монастырей широко распространяются у различныхъ народовъ, подвергаясь переводу на мстные языки. Этимъ объясняется поразительное сходство заговоровъ у различныхъ народовъ Европы. Въ противоположность германскимъ заговорамъ, эти распространяются при помощи письменности³). Объемистые на библейскихъ основаніяхъ покоящіеся заговоры применялись и записывались главнымъ образомъ учеными людьми (письменное преданіе доходитъ до XVII вка). Но въ низшихъ слояхъ народа они, тяжелые и мало народные, плохо прививались. Тамъ жили еще старые языческіе заговоры. Однако, съ теченіемъ времени, они боле и боле сморщивались и теряли смыслъ. При этомъ гораздо лучше сохранялось ядро заговора, чмъ введеніе, потому что, по мннію автора, оно было существеннымъ, и въ немъ главнымъ образомъ сохранялось языческое⁴). Съ развитіемъ точнаго медицинскаго знанія, заговоры оттсняются изъ среды образованныхъ людей въ низшіе слои народа. При этомъ громоздкія христіанскія формулы разсыпаются на боле мелкія и искажаются. Такимъ образомъ въ рукахъ народа въ позднйшее время скопляется большой и пестрый матеріалъ⁵). Но если изъ современной

44

заговорной литературы выдлить все, что можно возвести къ двумъ первымъ эпохамъ ея развитія, то все-таки получится остатокъ. Онъ проявляется главнымъ образомъ въ стилистическихъ особенностяхъ, какъ продуктъ третьей эпохи. Эта эпоха должна быть названа народной (volkst"umliche), потому что родившіеся въ ней заговоры должно разсматривать, какъ втвь народной поэзіи: они стоятъ въ тсной связи особенно съ пснями, загадками и дтскими псенками. „Всмъ этимъ видамъ поэзіи общи одни и т же способы выраженія и между ними существуетъ живой обмнъ мотивами и шаблонными выраженіями. Напротивъ, для боле старыхъ, христіанскихъ формулъ характерно отбрасываніе всхъ излишнихъ побочныхъ деталей. Заговоры обращаются въ сжатыя формулы, даже если они сами при этомъ искажаются до непонятности. Большею частью заговоръ начинается шаблоннымъ вступленіемъ изъ двухъ стиховъ, за которыми въ трехъ дальнйшихъ стихахъ слдуетъ ядро заговора; оно вмст съ тмъ въ послднемъ стих содержитъ примненіе къ данному случаю болзни, или же прибавляется еще краткое заключеніе“¹). Благодаря устной передач формулы эти имютъ массу варіантовъ, въ созданіи которыхъ громадную роль играетъ рима. Формула переходитъ изъ одного нарчія въ другое. Нарушенная при этомъ рима требуетъ возстановленія. Отсюда — измненіе всей формулы²). Вторымъ факторомъ, при созданіи варіантовъ, является локализація заговоровъ. Чужія имена въ пришедшемъ со стороны заговор замняются боле родными³).

Таковы взгляды Эбермана. Посл русскихъ работъ они представляютъ мало интереса, и я такъ подробно остановился на нихъ только съ тою цлью, чтобы представить, въ какомъ положеніи находится современная разработка заговоровъ у нмцевъ. Настойчиво разрабатываемый нашими учеными вопросъ о психологическихъ основахъ заговора совершенно не затронутъ Эберманомъ. Кое-что

45

на этотъ счетъ находимъ въ капитальномъ трудВундта — V"olkerpsychologie. Возникновеніе заговоровъ Вундтъ возводитъ къ анимистическому міровоззрнію первобытнаго человка. Всякій предметъ одушевленъ, и первоначальное колдовство всегда направлялось непосредственно на душу предмета (direkter Zauber). „Заговоры первоначально имютъ значеніе прямой чары. Душа колдуна желаетъ при помощи ихъ воздйствовать непосредственно на душу другого человка или демона тмъ, что онъ изрекаетъ ей заключающееся въ заговор повелніе“¹). Потомъ уже формула теряетъ характеръ приказанія и обращается въ чисто магическое колдовство, дйствующее на разстояніи²). Различныя магическія надписи — не что иное, какъ видъ магическихъ словъ. Но сила ихъ увеличивается въ глазахъ дикаго человка еще тмъ, что онъ, не зная письма, считаетъ его дломъ демонической силы³).