Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Подобную же роль въ созданіи заговоровъ анимизму приписываетъ и французскій ученый Ревиль. Про анимизмъ онъ говоритъ: „Онъ порождаетъ колдовство“⁴). А сила колдуна есть не что иное, какъ сила дйствующаго черезъ него духа⁵). Но духъ не всегда находится въ колдун; его обыкновенно требуется привлечь различными средствами, приводящими человка въ экстазъ. Здсь рождается первоначальный видъ чаръ — вызываніе духа. Сначала самое призываніе духа только выражаетъ желаніе вызывающаго и лишь ускоряетъ нервное возбужденіе. Но потомъ вызываніе измняется въ заклинаніе. Происходитъ перемна подъ вліяніемъ опыта, показывающаго, что духъ непремнно является по вол вызывающаго его (т. е. личность впадаетъ въ экстазъ)⁶). Таково происхожденіе заклинанія. При немъ играло немалую роль и представленіе первобытнаго человка о слов. Съ ранняго времени человка поражаетъ сила слова. Бгущихъ воиновъ останавливаетъ

46

воодушевленное слово; ораторъ возбуждаетъ толпу; слову начальника вс повинуются. Мы здсь раскрываемъ дйствіе различныхъ причинъ. Но не то для дикаря. „Слово, въ его глазахъ, было причиною непосредственною, сильною, въ нкоторомъ род механическою, обладающею самыми чудесными результатами“¹).

Любопытное возраженіе противъ теоріи анимизма длаетъ Леви-Брюль²). Коренную ошибку анимистовъ онъ усматриваетъ въ томъ, что они, какъ аксіому, молчаливо признаютъ тождество умственной дятельности культурнаго человка и — дикаря. По мннію анимистовъ, разумъ дикаря отличается отъ разума культурнаго человка примрно такъ, какъ разумъ ребенка — отъ разума взрослаго, т. е. дйствуетъ по однимъ и тмъ же логическимъ законамъ, но лишь больше допускаетъ ошибокъ. Леви-Брюль старается доказать, что этотъ взглядъ ошибоченъ. Душевныя способности дикаря нельзя распредлять по категоріямъ: чувство, разумъ, воля. У дикаря вс эти способности находятся въ состояніи синкретизма. Благодаря тому, что представленія дикаря всегда отличаются сильной эмоціональной окраской, и вся умственная дятельность примитивнаго человка пріобртаетъ совершенно своеобразный характеръ. Эта эмоціональная окраска создаетъ то, что предметы и явленія въ сознаніи дикаря получаютъ особый характеръ, для опредленія котораго Леви-Брюль не находитъ боле подходящаго термина, какъ „мистическій“. Дикарь всегда находится подъ ощущеніемъ благотворнаго или зловреднаго воздйствія окружающаго міра. Онъ чувствуетъ въ предметахъ какую-то силу, которая исходитъ отъ нихъ и дйствуетъ на него и на другіе предметы. Эта сила не можетъ быть названа „душей“, потому что у первобытнаго человка не выработалось еще представленіе о человкообразномъ дух, „душ“. Удобне всего ее назвать „мистической“ силой. „Мистическій“ характеръ познавательной способности первобытнаго человка длаетъ возможнымъ

47

существованіе особаго логическаго закона „причастности“ (loi de participation), который приблизительно опредляется авторомъ такъ: „Во всхъ представленіяхъ примитивнаго ума, предметы, существа, явленія могутъ быть, непонятнымъ для насъ образомъ, въ одно и то же время ими самими и чмъ-нибудь другимъ. Не мене непонятнымъ образомъ они испускаютъ и получаютъ силы, свойства, качества, мистическія дйствія, которыя обнаруживаются вн ихъ, не переставая быть тамъ, гд он находятся. Другими словами, для этого ума противоположность между единымъ и многими, однимъ и другимъ, и т. д. не влечетъ за собою необходимости утверждать одинъ изъ членовъ, если отрицаютъ другой, или наоборотъ“¹). Доказательства существованія этого рода мышленія авторъ ищетъ въ кругу тхъ явленій, которыя обыкновенно относятся къ области примитивной магіи и колдовства. Къ сожалнію, сами заговоры почти совершенно не затрагиваются..

Изъ англійскихъ работъ, посвященныхъ спеціально заговорамъ, мн попалась только одна статья М. Гастера. Она посвящена заговорамъ, къ семь которыхъ принадлежитъ извстная молитва св. Сисинія. Авторъ высказываетъ и свои общіе взгляды на заговоры. Онъ пишетъ: „Сила магической формулы, какъ хорошо извстно, часто покоится на обряд, который сопровождаетъ ее и часто иметъ символическій характеръ, но въ большинств случаевъ — на священныхъ именахъ, которыя заговоръ содержитъ“²). „Сила приписывается такимъ именамъ потому, что имя вещи представляетъ невидимую, неизмнную сущность всего существа“³). „Простое имя иногда замняется разсказомъ о дйствіи, происшествіи или повствованіемъ о несчастномъ случа, подобномъ вновь приключившемуся, потому что повтореніе стараго случая и дйствительность стараго опыта считается достаточнымъ для произведенія и

48