Зай по имени Шерлок

Я честно напряг глаза и мозг. Перья как перья — ничего особенного. Хотя нет. Перья не успели утратить своей прелести, на них не было ни грязи, ни следов износа.

— Мне кажется, эти перья еще совсем недавно служили своему хозяину, не так ли? — осторожно, боясь ошибиться, предположил я.

— Прекрасно, дорогой Уотерсон! Вы делаете поразительные успехи!

Похвала мне пришлась по сердцу, отчего на душе у меня заметно потеплело.

— И что же из всего этого можно вынести? — между тем продолжал донимать меня Шерлок Зай.

Я приободрился.

— Возможно, этот четырехпалый енот поймал бедного филина, посадил его в клетку и издевается над бедной птичкой.

Морда у Шерлока Зая как-то странно вытянулась; глаза, не отрываясь, смотрели на меня. Было хорошо заметно, что он поражен. Неужели у меня получилось? Но почему он так странно и долго смотрит на меня? И, главное, молчит.

— Что? — не вытерпев, спросил я.

— Кхм-м, — прочистил горло Шерлок Зай, выпрямляясь в кресле. — Право, не ожидал, дорогой Уотерсон, услышать от вас подобной несусветной чепухи.

Я сконфуженно опустил клюв. Где-то я сильно дал маху. Но вот где?

— Вы в своих умозаключениях упустили два важных момента: во-первых, кто будет разбирать клетку, в которой содержится пленник; во-вторых, совсем недавно Листрейд обмолвился о филине, занявшем дупло белки.

— А ведь и верно! — спохватился я. — Вы хотите сказать…

— Я ничего не хочу сказать. Это всего лишь предположение. Пока предположение. Что же касается клетки, то енот где-то умудрился достать ее. Клетка, судя по прутьям, невелика. В ней поместится небольшой зверь или птица. Такие клетки у нас использует полиция для перевозки арестантов небольшого размера. Что же касается оружия, из которого выпущен этот болт, то это, несомненно, как мы уже знаем, весьма грозное оружие, называемое арбалетом. Они также имеются только у полиции.

— Поразительно! — не удержал я от возгласа удивления.

— А теперь припомните, дорогой Уотерсон, нераскрытое преступление, когда при перевозке заключенных были оглушены двое конвоиров, и почти удалось бежать отъявленному бандиту.

— Вы имеете в виду крота? — уточнил я, силясь припомнить подробности.

Это порядком нашумевшее дело произошло пару месяцев назад. Тогда кто-то пытался освободить крупного воротилу воровского мира по кличке Слепой, осужденного за воровство в особо крупных размерах, но что-то пошло не так. Крота вызволить удалось, но тот, похоже, сослепу или с перепугу полез не в ту нору, вернее, даже не нору, а дыру меж камнями, и его насмерть придавило огромным валуном. Крота, превратившегося в блин, отыскали довольно быстро, а вот клетка и оружие конвоиров бесследно пропали.

— Вы хотите сказать, — глаза у меня полезли на лоб, — что это та самая клетка и тот самый арбалет? А енот — один из тех бандитов, напавших на конвой?

— Я ничего не хочу сказать, коллега, — Шерлок Зай откинулся на спинку кресла и взялся за свою излюбленную игрушку — курительную трубку. — Я всего лишь строю предположение, выдвигаю версию. Сейчас что-либо утверждать наверняка еще слишком рано, но факты говорят сами за себя.

— А что с письмом? — напомнил я ему. — Вы ничего не сказали про письмо.

— А вот сами взгляните. — Шерлок Зай выпустил аккуратное колечко дыма и протянул мне прямоугольный кусок бересты.

Я развернул его и быстро пробежал глазами по убористым строчкам:

«Куцый хвост, не суй свой нос в дела, которые тебя не касаются. Доброжелатель».

— Мда-а, — протянул я. Содержимое записки можно было расценивать как угрозу.

— И что вы об этом думаете, дорогой Уотерсон? — спокойно спросил Шерлок Зай. — Мне кажется, нас пытаются запугать.

— Вы считаете, им это не удалось? — поежился я от перспективы быть нанизанным на стрелу, подобную той, что вертел в лапе Шерлок Зай.

— Я считаю, нам пока не угрожает никакая прямая опасность. Им неизвестно, что мы знаем и чего не знаем. К тому же они наверняка в курсе нашего визита к Листрейду, и это не могло их не насторожить. Отсюда и попытки помешать нашему расследованию. Но в то же время они опасаются, что я мог сообщить полиции свои догадки, и потому им нет никакого резона лишний раз подставляться, устраняя нас.

— Хорошо, если так, — тяжко вздохнул я.

— Не отчаивайтесь, друг мой. Нам сейчас необходимо сделать две вещи: дождаться сведений от инспектора и предупредить барсука, чтобы тот не выходил из дому в ближайшие пару дней и не связывался с мадам Карконтой.

— Что, опять тащится на другой конец леса? — меня передернуло только от одной мысли выйти сегодня хотя бы еще раз на улицу.

— Ну, зачем же тащиться? Вы за пять минут можете долететь до того места и еще через пять вернуться.

— А ведь и верно! — я уже позабыл, когда летал в последний раз. Ведь, сопровождая моего друга, мне приходилось только ходить, и я невольно превратился из летуна, как это было предназначено мне природой, в ходуна.