Закат христианства и торжество Христа

Кстати, словосочетание «сын человеческий» в семитских языках, особенно в арамейском, было синонимом человека, а вовсе не означало трансценденцию вочеловечивания Бога. Иисус часто и с видимым удовольствием применял это словосочетание по отношению к себе, но оно было для него символом смиренной принадлежности к человеческому роду, по большей части заменяя местоимение «Я». Словосочетание «Сын Божий» или просто слово «Сын» позже стало применяться по отношению к Иисусу как эквивалент «сына человеческого» и как синоним «Мессии», хотя сам Иисус старался не употреблять такие слова.

Величие Христа как пророка — в единении слова и дела, в божественной харизме, привлекшей к нему молодых людей, способных восстать против враждебного мира и победить его.

Слава принадлежит тому, кто был силен и на словах, и на деле, кто постиг благо и ценой крови своей завоевал ему торжество среди людей. Иисус с этих обеих точек зрения не имеет равного себе; и слава его не увянет и пройдет даль веков, постоянно обновляясь[108].

Сущность религиозной жизни можно определить как взаимодействие человека и Бога. В христианской религиозной жизни речь идет, прежде всего, о человечности или очеловечении Бога, ибо Бог без человека был бы голой абстракцией.

Основной миф христианства есть драма любви и свободы, разыгравшаяся между Богом и человеком, рождение Бога в человеке и рождение человека в Боге. Явление Христа-Богочеловека и есть совершенное соединение двух движений, от Бога к человеку и от человека к Богу, окончательное порождение Бога в человеке и человека в Боге, осуществление тайны двуединства, тайны богочеловечности[109].

Тайна богочеловечности — глубина сознания человека, его способность проникнуть в божественные слои, достичь просветления. Существуют разные способы и приемы расширения сознания, пробуждения: медитации, молитвы, «молчание разума», пустынножительство… В пустыню уходили Иисус Христос и святой Антоний. Моисей и Мухаммед уединялись на вершине горы. Будда и Иоанн Креститель[110] долгие годы жили в одиночестве. Эта практика стала примером для тысяч и тысяч отшельников и монахов последующих времен, уединявшихся с единственной целью: совершить восхождение на высшие уровни собственного сознания, соединиться с Богом в себе.

Иисус идет первым в ряду величайших подвижников человечества, отвергнутых собственным народом и своим временем. Казненный первосвященниками, преданный некоторыми последователями, забытый, он воистину воскресает из пепла истории как птица Феникс только после своей мученической смерти. Даже в недрах иудаизма он не оставил глубокого следа. Филон, умерший в 50 году, через два десятилетия после казни Иисуса, не написал о нем ни строчки. Иосиф Флавий, родившийся через несколько лет после смерти Христа, упоминает о ней в нескольких словах как о факте третьестепенной важности. Перечисляя современные секты, он даже не вспоминает о христианах. Другой историк, современник Флавия, также не упоминает Иисуса. В иудейской Мишне мы не обнаруживаем даже намека на его учение. В Гемарах его имя упоминается, но в местах, подвергшихся редактированию не ранее IV–V вв. Нет пророка в своем отечестве — можно ли привести более впечатляющий пример справедливости этой грустной констатации, нежели история творца величайшего из духовных учений?

О проблеме божественной тринитарности и «втором пришествии»

Вы будете слышать, но не поймете, будете смотреть, но не увидите. Сердца этих людей огрубели, они почти не слышат своими ушами, они закрыли глаза. Ведь они могли бы увидеть своими глазами, могли бы услышать своими ушами, понять своими сердцами и обратиться, и Я бы исцелил их.

Пророк Исаия