Закат христианства и торжество Христа

Естественно, соловьевское понимание феномена Иисуса Христа иное, отвечающее духу канонического христианства. Бог, будучи сам по себе трансцендентным, внемирным, вместе с тем по отношению к миру является как действующая творческая сила, то есть вочеловечивается, становится элементом эволюции, ступенью мирового процесса.

Таким образом, это последнее, то есть воплощение Божества, не есть что-нибудь чудесное в собственном смысле, то есть не есть нечто чуждое общему порядку бытия, а, напротив, существенно связано со всей историей мира и человечества, есть нечто подготовляемое и логически следующее из этой истории. «Воплощается в Иисусе не трансцендентный Бог, не абсолютная в себе замкнутая полнота бытия (что было бы невозможно), а воплощается Бог-Слово, то есть проявляющееся во вне, действующее на периферии бытия начало, и его личное воплощение в индивидуальном человеке есть лишь последнее звено длинного ряда других воплощений, физических и исторических, — это явление Бога во плоти человеческой есть лишь более полная, совершенная теофания в ряду других неполных подготовительных и преобразовательных теофаний»[115].

В Христе воедино совмещаются Божественное начало, Логос, и начало человеческое, София, и в этом втором, Христос, как причастный человеческому началу, есть также человек или, по выражению Священного Писания, второй Адам. В отличие от первого Адама, в котором доминирует природное начало, второй, Христос, является вочеловеченным богом, существом не столько животным, сколько духовным, подготовленным всей божественной эволюцией, входящим в общий план мироздания, в какой-то мере итогом божественного процесса. Христос — высший образец человеческой личности, вплотную приблизившейся к Богу. Впрочем, трансцендентно-божественное начало Иисуса Христа В. С. Соловьев переносит и на человека: своей глубочайшей сущностью, говорит он, человек «коренится в вечном божественном мире», является «некоторым соединением Божества с материальною природою» и именно его причастность к небесам объясняет две фундаментальные христианские истины — человеческую свободу и человеческое бессмертие. Как природное существо, человек смертен, как божественное — богочеловечен и бессмертен. Как природное существо, человек обладает человеческой волей, как божественное — свободным духовным действием: «Таким образом, понятие духовного человека предполагает одну богочеловеческую личность, совмещающую в себе два естества и обладающую двумя волями»[116].

При этом особенно подчеркивается роль свободной воли, без которой невозможно истинное соединение, согласование и действие человеческого и божественного начал. Согласно соловьевскому принципу всеединства («всё существует во всем»), существует безусловное первоначало — Бог и существует созданный Им мультиверсум — мир, в котором «всё существует во всем». Мир в своем развитии проходит эволюцию природы и эволюцию духа, итогом которой является утверждение царства Бога. Человек является итогом эволюции жизни, но в нем впервые проявляются божественные начала — сознательность, духовность, творчество, свобода, катарсис, искупление. Душа человеческая возвышается над всеми царствами мира, ибо в ней заключена божественная бесконечность. Богочеловеческая личность, по Соловьеву, отвечает всей полноте божественной жизни, или «благости животворящей», иными словами — личности, готовой на подвиг богочеловеческого самоотвержения во спасение человечества (кстати, это определение вполне соответствует буддистским бодхисаттвам или аватарам).

Идея Всеединства, или всеобщей целостности, — идея преодоления несовершенств жизни и приобщения человека к окончательному идеальному состоянию человечества. Иными словами, это философия жизни, объемлющая весь космос как целостность, как воздействие духа на материю с целью совершенствования жизни и мира.

По мнению Соловьева, целое и части не только невозможны друг без друга, но целое (Бог, Богочеловечество, Всеединство, теократия) образует собой нечто новое, чего нет в частях. С другой стороны, целое присутствует во всех своих частях — в этом и заключается мистика или таинство Всеединства: «Мы знаем природу и материю, отделенную от Бога и извращенную в себе, но мы верим в ее искупление и ее соединение с Божеством, ее превращение в Богоматерию и посредником этого искупления и восстановления признаем истинного, совершенного человека, то есть Богочеловека в его свободной воле и действии».