Заклятие древних маори. Последний занавес

– Кое-кто из членов семьи подозревает отравление мышьяком.

– О Господи и все ангелы небесные!.. – Доктор Уизерс гневно воздел руки над головой. – Ну и семейка!

Казалось, он старается успокоиться.

– Извините за эту непростительную вспышку, – выговорил наконец доктор. – Последнее время у меня очень много работы, да и переживаний хватало, вот и результат. Анкреды, все вместе, явно хватили лишку. Позвольте спросить, откуда такие подозрения?

– Это длинная история, – осторожно сказал Аллейн, – и частью ее является банка с ядом. Но могу я все же поинтересоваться, исключает ли обстановка спальни и положение тела хотя бы малейший намек на возможность отравления мышьяком? Что вы об этом думаете?

– Боюсь, что ничем не могу быть полезен. Почему? Да потому что, во-первых, комнату убрали еще до моего появления, а во-вторых, насколько я понял из рассказов очевидцев, вид тела вполне соответствовал тому, какой бывает при тяжелых приступах гастрита, и, следовательно, не противоречит версии использования мышьяка.

– Проклятие! – пробурчал Аллейн. – Этого я и боялся.

– Да, но как, черт возьми, мог этот старый дурак проглотить крысиный яд? У вас есть предположения? – Доктор Уизерс грозно прицелился пальцем в Аллейна.

– Никто и не думает, что он сам его принял, – пояснил тот. – Подозревают, что ему подсыпали.

Доктор так сильно стиснул холеную ладонь, что костяшки пальцев побелели. Мгновение он так и держал ее, потом, словно превозмогая себя, разжал и принялся изучать ногти.

– Ну да, конечно, – сказал Уизерс, – из письма это и следует. От Анкредов всего можно ожидать, даже такого. Ну и кого подозревают в убийстве? Уж не меня ли, часом?

– Насколько мне известно, нет, – небрежно отмахнулся Аллейн.

– Что за идея! – смущенно откашлялся Фокс.

– Ну и что, они собираются требовать эксгумацию? Или вы будете настаивать?

– Нет, если не будет более основательных причин, чем сейчас, – покачал головой Аллейн. – Вы ведь не проводили судебно-медицинское обследование трупа?

– Нет, его и не проводят, если больной умирает таким образом.

– Верно. Доктор Уизерс, позвольте, я объяснюсь до конца. Мы столкнулись с рядом весьма странных обстоятельств и вынуждены рассмотреть их. Вопреки распространенному убеждению полиция в таких случаях вовсе не горит желанием собирать свидетельства, которые с неизбежностью требуют эксгумации. Если та или иная история оборачивается пшиком, полицейские счастливы забыть о ней. Дайте нам надежные аргументы в пользу того, что отравления мышьяком не было, и мы будем вам бесконечно признательны.

Доктор Уизерс замахал руками:

– Не могу я вот так, с ходу, дать стопроцентного доказательства того, что он не проглотил мышьяк. Больше того, если речь идет о гастрите, сопровождающемся приемом слабительного и рвотой, в девяноста пяти случаях из ста этого вообще нельзя сделать. Вообще-то… – Доктор замолчал.

– Да, – подстегнул его Аллейн.

– Вообще-то я мог сделать анализ просто в обычном порядке, ну и для того, чтобы успокоить свою медицинскую совесть. Но как я уже сказал, комната была убрана, никаких следов не осталось.

– По чьему распоряжению?

– Баркера, дорогой мой, или миссис Кентиш, или миссис Генри Анкред, да любой мог распорядиться. Трогать тело никто не захотел. И хорошо, что не тронули. Так мне удалось более или менее точно определить время смерти. Когда я увидел его в тот же день, но позже, тело уже было обработано, и, надо полагать, милейшая миссис Анкред немало нахлебалась с родичами, мечущимися по дому на грани истерики. Что касается миссис Кентиш, то она настаивала на том, чтобы принять участие в гримировке.

– О Господи!

– Да, такая это публика. Повторяю, когда его обнаружили, он лежал, скрючившись, на постели и на полу было довольно много следов рвоты. Когда появился я, двое или трое служанок расхаживали с ведрами, а в комнате сильно пахло карболкой. Им удалось даже сменить постельное белье. Да, к слову, пришел я туда примерно через час после того, как мне позвонили.

– Теперь, что касается детского стригущего лишая… – начал Аллейн.

– А, вы об этом знаете? Да. Неприятная штука. Рад сказать, что малышка Пэнти избавилась от него наконец.

– Насколько я понимаю, – любезно заметил Аллейн, – вы смело прописываете наркотические средства.

Последовало долгое молчание.

– А позвольте спросить, – с подчеркнутым спокойствием проговорил доктор Уизерс, – откуда вам известны подробности моего лечения?

– От Томаса Анкреда. – Аллейн отметил, что краска вернулась на лицо доктора Уизерса. – А что тут такого?

– Просто не люблю, когда сплетничают о моих пациентах. По правде говоря, я решил, что вы встречались с местным аптекарем. В настоящее время я им весьма недоволен.

– Не припомните ли тот вечер, когда вы давали детям лекарство… по-моему, это было в понедельник, девятнадцатого?

Доктор Уизерс пристально посмотрел на Аллейна.

– А это-то… – начал он, но, кажется, передумал. – Да, помню. А что?