Заклятие. Истории о магах

– Самое занимательное в нашей истории, что с напастью можно довольно легко справиться, хотя такой способ вызовет недовольство многих. Пять чистых сердец – и напасти как не бывало. Но тут нельзя брать кого попало: в пятерку обязательно должны входить леснак, рыбоед, вухур – да-да, я знаю, что вухуры существуют и живут где-то здесь… Кроме того, два обычных человека: мужчина и женщина. С дикарями дело обстоит просто: среди них полно народу, чистого сердцем. Но, чтобы не рисковать, следует выбирать тех, кто помоложе. Молодые леснак и рыбоед у меня есть. Сюда я пришел за вухуром, и ты поможешь его поймать.

– Если я откажусь или не сумею помочь?

– Тогда я придушу тебя, а вухура поймаю сам. Просто это будет труднее и дольше.

– Ну а если я расскажу все, что знаю о вухурах? Ведь на охоту ты меня не возьмешь и с цепи не спустишь. Помочь я могу только словом.

– Если твой рассказ окажется полезным, ты останешься жить.

– Это уже что-то. В конце концов, мне незачем хранить тайны вухуров, и я расскажу, что знаю.

– Рассказывай. Я дал слово: ты будешь жить.

– Здесь неподалеку есть заросшие озера…

– Знаю. Как раз туда я собирался идти.

– Северное озеро, самое большое из всех. Посреди озера – остров, хороший, сухой. На этом острове – деревня вухуров. Сколько их там, не знаю, но много. Так просто на остров не попасть. Полагаю, что вас вухуры давно соследили и, когда вы подойдете к озеру, они уведут вас дальше на север. Лодки, на которых они переправляются на остров, вухуры утопят или угонят куда-то. Вплавь до острова тоже не добраться: сам понимаешь, озеро заросшее – сплошная трава и вязкий ил. Впрочем, от деревни вам проку немного, там останутся только старики и дети – и ни одного воина. Воины станут заманивать вас на север в совсем уже непроходимые чащобы, и что вас там ожидает, я не знаю. Два года назад сюда приходил отряд: охотники и дружина. Меня они не заметили, а к озерам вышли и двинулись по следам вухуров. Назад не вернулся ни один.

– Теперь ясно, куда делась ватага, посланная два года назад. Жаль, что они погибли: там были лучшие следопыты и воины.

– Там не было леснаков.

– У меня тоже только один леснак.

– Все равно я не понимаю, как ты собираешься пленить молодого вухурского воина, да еще чистого сердцем. Такие в плен не сдаются.

– Мне не нужен воин, мне нужно только сердце, а в какой груди оно бьется, не так важно. Сойдет и детеныш, лишь бы он понимал, что происходит. Я не буду посылать их в битву, их надо всего лишь принести в жертву, а в этом случае куда проще иметь дело вовсе с юнцами. Воин может сопротивляться, а среди сопляков некоторые сами согласны погибнуть на алтаре.

– Интересно – кто?

– Прежде всего рыбоед. Этот считает, что лучше сразу умереть, чем жить в плену. А еще – ты не поверишь! – девушка. Не так просто было ее найти – лучшую из женщин. Но я нашел. Видел бы ты, как она хороша! Будь мне хотя бы лет на пятнадцать поменьше, я бы не упустил такую красотку.

– Ты случайно не забыл о монашеском служении?

– Оставь. Покаяние придумано специально на этот случай. Но я сейчас говорю о другом. Девица считает, что должна погибнуть ради спасения всего народа. Она с восторгом представляет жертвенный алтарь, усыпанный цветами, и прочую вполне бесполезную красоту. Если у меня найдется время, я постараюсь сделать для нее эту малость. На самом деле все будет куда проще. Палач, а вовсе не жрец вспорет грудь всем пятерым и вырвет сердце. Мне придется постараться, чтобы никто не умер прежде времени. Жертвы должны быть живы и в сознании. Им надо все видеть и понимать. Они увидят, как великий князь пожрет трепещущие сердца. После этого светлейший исполнится силы. Ему не придется даже сражаться с напастью, она сама скукожится и исчезнет. Ты давненько не видал нашего государя. Тридцать лет назад то был удалой красавец, заправский сердцеед… разумеется, в переносном смысле. Сегодня он превратился в скорченного сморчка, который еле таскает ноги. Но именно сейчас он станет сердцеедом в самом прямом значении этого слова. Не правда ли, забавно?

– Не понимаю, зачем ты рассказываешь мне эти гадости, – сморщился Мантир.

– Видишь ли, я не знаю, что тебе известно, а что нет. Неопределенность – самое отвратительное состояние, она всегда чревата неожиданностями. Зато теперь я знаю все, ты знаешь все, и князь тоже знает все.

– В народе говорят: что знают трое, знает и свинья.

– Зачем же сразу – свинья. Животное, умеющее только хрюкать и валяться в грязи. Куда лучше было бы сказать: птичка. Например, вот такая…

Отец Агор вскинул руку, с желтого ногтя сорвалась искра, и сойка, сидевшая неподалеку на ветке, не успев вскрикнуть, упала на землю комком смятых перьев.

– Вот так, – довольно произнес отец Агор. – Теперь кое-что знает и тот, кто послал сюда своего соглядатая.

– Неужели в живых остался еще кто-то из колдунов?