Заклятие. Истории о магах

Накануне Марфа зашла в булочную и купила батон черствяка. Черствяк был замочен в молоке и размят в фарш. Затем пришла очередь соли, перца, всевозможных травок. Готовый фарш надо старательно отбить лопаткой, а лучше просто рукой, пока он не станет гладким и не начнет отлипать от рук, не оставляя следа. Держаться будущие битки и котлеты должны исключительно на мясном соке. Неумехи берут для этой цели яйцо и портят тонкую магию кухни. Яйцо – начало всего сущего, оно на миллион лет старше самой жесткой курицы, использовать его при готовке хоть фарша, хоть тельного – крайне неосмотрительно. Особенно тельное: блюдо считается постным, а в него – яйцо! Тесто от яйца становится сдобным, но пышности – увы – в нем не найдешь. И так в большом и малом. Льезон нужен, чтобы сверху появилась хрустящая корочка, а внутри котлеты корочки быть не должно. С этим согласится самая безрукая повариха.

Но высший шик – это умение вертеть котлеты. Иная владычица кухни отщипнет комок фарша – и мнет его в ладонях, и мучает, но ничего хотя бы внешне похожего на котлету у нее не получается. Доходит до того, что несчастная, пытаясь скрыть свой позор, хватается за панировку.

Впрочем, не будем о печальном, вернемся к котлетам.

Свинина да говядина, лук да черствая булка, да молоко и чеснок – получается два кило отличнейшего фарша. Мясной ком Марфа Игнатьевна подцепила левой рукой, а правой – раз! раз! раз! – летят на чугунную, каслинского литья сковороду котлеты, все как одна схожие, словно близняшки, каждая ровно девяносто восемь грамм, ни на граммулечку больше и уж тем паче не меньше. Кто удивлен такой точностью, пусть возьмет толстый том «Технология мясного цеха», там все растолковано.

Котлеты шипели на сковороде. Готовые Марфа Игнатьевна отправляла на широкое фаянсовое блюдо. Гора котлет росла; вскоре на блюде уже не хватало места, когда нечто постороннее привлекло внимание поварихи. Марфа встревоженно потянула приплюснутым носом. Так и есть – сквозняк! Никогда прежде в однокомнатной берлоге Ореста не бывало сквозняков, уж за этим домработница следила строго. А тут – ветерок, и запахом тянет вовсе не котлетным.

Единственное оружие, бывшее у Марфы, – лопатка для переворачивания котлет, и с этой лопаткой наготове ведьма отправилась навстречу неизвестности. Толчком ноги отворила дверь в лабораторию и замерла, не ступив внутрь. Впервые она увидела, что потайная дверца распахнута, хотя и сейчас было невозможно разглядеть, что скрывается за фанерной с виду створкой.

Зато отлично была видна здоровеннейшая лепеха, выпершаяся на середину помещения. Беспросветно-черное, метра три в поперечнике и больше метра в высоту, это порождение обезумевшего Малевича тяжело вздымалось и, кажется, собиралось ползти на кухню, куда его манил вкусный запах.

Юные феечки – существа шумливые, в бой бросаются с криком, на который слетаются все подруги. Ведьма, повидавшая все и испытавшая всякое, сражается молча.

Марфа Игнатьевна живо ретировалась на кухню, ухватила блюдо, на котором горой возвышались горячие котлеты, и метнула их все разом в бездонное нутро черного слизня. Слизень чмокнул и не жуя проглотил котлеты.

Теперь было надо готовить новую порцию огненных зарядов. Венчики газа, прежде прикрученные, полыхнули голубыми факелами, раскаляя сковороды, которых в хозяйстве было две штуки. На одной уже шипело в горячем жиру два десятка котлет. Марфа ухватила левой рукой сковороду – ох и тяжела каслинская сковородка! – и, словно открыв кинжальный огонь, принялась швырять горячие котлетные снаряды. Черный глотал их, ни на секунду ни задерживаясь. Пасть у него, казалось, была со всех сторон сразу.

Чугунная сковородка, каких теперь не бывает, – однако опустела и она. Теперь уходит несколько мгновений, чтобы налепить котлеты на вторую сковороду – златоустовскую, – которая как раз приняла нужную степень жара. Затем в работу вступает ее каслинская подруга. Время идет, и черный, остановившийся было, опять двинулся в атаку. А надо еще перевернуть почти готовые котлеты, чтобы они поджарились с другой стороны. Нельзя же потустороннего гостя угощать недожаренными котлетами.

Готово! Скворчащие котлеты одна за другой пропадают в бездонной утробе.

Новая порция котлет, и еще одна. Ошпаренный черный слизень пятится в лабораторию, оставляя жирный след. С громовым ударом захлопывается дверь, ведущая на кухню. Снизу доносится стук по батарее. Надо же, кому-то помешал шум. Избаловался народец, первый раз за кучу лет что-то грохнуло – и они уже недовольны. А если бы она не сумела остановить черного слизня? Чем бы и по какому месту колотил любитель тишины? Верней всего, он бы замолк навеки.

На одной из сковород сиротливо ютятся две котлетки, а в миске не осталось ни комочка фарша. Потрачено все как есть. Сколько же котлет изжарила она сегодня? Штук четыреста, не меньше. Многие ли могут из двух кило фарша изжарить четыреста полновесных котлет?

Пошатываясь, Марфа Игнатьевна вышла во двор. Наклонилась к первому из подбежавших котов.

– Вы уж не серчайте, но сегодня обеда не будет. Да вы и сами знаете.