Закон отражения

Геллер огляделся по сторонам — отовсюду на действия магов с благоговейным ужасом взирали солдаты, боясь лишний раз вздохнуть. Он успел подумать, что так они не смотрели даже на Императора.

И в этот миг Витальдус завопил что-то не своим голосом. Среди черных туч над Дэйлороном сверкнула молния; грянул гром. Маг вскинул руки вверх; его одежды развевались, как будто он стоял в самом сердце бури, — и это при полном безветрии!

— Fao'sa kress il kerrtr!

Два чародея вторили ему эхом.

И ничего не происходило: разве что только росла лужица черной жижи в жаровне…

«Тоже мне, маги, — подумал командор и презрительно сплюнул в пыль, — ничего толком сделать не могут…»

Витальдус растянулся на земле, головой к своему творению.

— Err ta'hi der gl'arss!

Геллер бросил взгляд на небо и явственно ощутил, как зашевелились волосы на затылке. От свинцовых, набрякших дождем туч над страной дэйлор по небу тянулся тонкий черный хобот. Тянулся как раз туда, где творили волшбу маги и где стоял концентратор! Приближаясь, он все более утончался и потом опустился вертикально вниз, тонкий, как веревка. Витальдус лежал, распростершись на земле, и, похоже, ничего вокруг себя не видел и не слышал; два его помощника пребывали в похожем состоянии, с той лишь разницей, что стояли на ногах.

Черная кишка опустилась в жаровню; раздалось отвратительное причмокивание — нечто, порожденное магией, пило приготовленное зелье. Над лагерем повисла мертвая тишина, и были слышны только эти сосущие звуки, от которых почему-то мурашки бежали по коже, да клокотание зелья в котле.

Сколько это продлилось, Геллер не знал. Так и простоял все время с приоткрытым ртом, глядя, как тучи над Дэйлороном всасывают подготовленную пищу. Затем, словно насытившись, хобот резко взмыл вверх, быстро сокращаясь, уменьшаясь в размерах. Считаные мгновения — и он втянулся в тучи, готовые разразиться дождем.

Снова блеснула молния, ей вторил гром.

И на Дэйлорон полились хлесткие струи отравленного дождя.

…Витальдус, хрипло дыша, медленно приподнялся на руках. Сквозь спутанные, растрепанные волосы глянул на Геллера, и командор вздрогнул: из глаз мага сочилась черная жижа, такая же, что была в жаровне.

— Во славу Империи, командор, — донесся язвительный шепот.

И чародей, потеряв сознание, рухнул лицом вниз рядом со своим творением.

* * *

Стихия бушевала за окнами дворца. Одна за другой ветвистые молнии раскалывали темное, вспухшее тучами небо; гремел гром, и этот страшный, утробный грохот отзывался болезненной дрожью в белоснежных стенах д'Элома'н'Аинь.

Сидя в кабинете, Шениор перечитывал отчет магов, которых отрядил на проверку сведений Миральды, и с каждой уходящей минутой силилось и росло ощущение того, что он стоит на самом краю пропасти и остался маленький шажок до того, как навсегда кануть в небытие.

Она не лгала. Каждое ее слово было правдой.

А разве сам ты не знал об этом с самого начала? Теперь признайся самому себе, что заставило тебя оттолкнуть ее, оглушить неверием?

Шениор слепо уставился на стекло, по которому обильно стекали струи воды. Конечно же он был потрясен, увидев в темнице Миральду…

Ну-ну, а теперь вспомни, о чем ты подумал, глядя на нее?

Да. Он подумал о том, что она связала свою судьбу с другим, с человеком, а потому стала такой же, как все они. Он подумал о том, что она предала единственную тихую ночь, когда их мысли почти соприкасались и когда покой обнимал их своими невесомыми крыльями; вспомнил об убитых ею воинах-куницах. Мелькнула подленькая мыслишка о возможности военной уловки, о том, что командор, узнав о ее мимолетном знакомстве с дэйлор, решил этим воспользоваться, а она, будучи всего лишь женщиной, согласилась.

Но уже несколько часов спустя Шениор осознал всю глупость собственных домыслов.

Ну признайся хотя бы самому себе, что вел себя так только потому, что она принадлежала другому мужчине. Хотя ведь прекрасно знал о том, что вы слишком разные, чтобы быть вместе. Ты, не спросив Миральду, считал ее своей, а потому так разозлился, когда понял, что она свободна и не принадлежит никому, кроме самой себя.